Василий Богданов: Мистер Пропер, веселей!

– И что? Раньше тебя это не напрягало.

– Вот! А теперь напрягло. Я вдруг понял, что в этом мире алчного бесконтрольного желания, нет места детям. Дети тоже становятся сексуально привлекательным товаром, становятся лолитами, красиво упакованными конфетками, предназначенными для удовольствия. Понимаешь? Никто не занимается их воспитанием, никто не растит из них личностей, все поглощены наслаждением. У меня у самого три дочери, и я не хочу для них такого вот будущего!

– Ясно. Только вот как быть с Кристиной?

– Никак. У неё же, как у кошки, девять жизней. Авось, вывернется как-нибудь. Послушай, брат, – Винниченко положил руку другу на плечо, – едь ты лучше домой и ложись спать. Утро вечера мудренее.

– Я не могу домой ехать теперь, – ответил Гаврилов, – я с Аней из-за этого всего поругался.

– Ты с Анечкой поругался? – ужаснулся Винниченко. – Из-за Кристины? Да ты в своём уме? Ведь Кристина тебе никто! Ну ладно, я, предположим, мог бы из-за неё испортить отношения в семье. Но я её трахал! А ты? Как же так вышло-то, брат?

– Я не знаю, как вышло, так вышло, и теперь ничего не поделаешь.

– Ну хочешь, я тебе ключи от «нехорошей» квартиры дам? Можешь там сегодня переночевать. Да что там, можешь там жить, сколько понадобится. Давай я сейчас, быстро, только до квартиры и обратно.

Вскоре Гаврилов колесил по городу в неопределённом направлении. В бардачке лежали ключи от «нехорошей» квартиры. Ехать спасать Кристину? Или в «нехорошую» квартиру? Или ехать домой и ещё раз попытаться объясниться с женой? Он не знал, как ему поступить, и чувствовал, что решение это очень важное, что от него зависит дальнейшая судьба, и не только его собственная, а и многих других людей.

В конце концов он решил отправиться на встречу с бандитами. Прибыв по названному адресу, заглушил мотор и вышел из машины. Прохладная звёздная ночь, заброшенные склады – идеальное время и место для совершения преступления.

Н. И. поёжился, пнул камушек и раскрыл руки, показывая всем своим видом «Ну, вот и я». Никто не появился. Он прошёлся туда и обратно вдоль длинного здания с заколоченными окнами, почитал бессмысленные и злые надписи на стенах и собрался уже было возвращаться в машину, как заметил одинокую фигуру, приближавшуюся к нему.

Подошедший выглядел ровно так, как выглядят киношные бандиты: короткая стрижка, бульдожья челюсть, туповатые глаза на выкат. Когда он полез за пазуху, у Гаврилова в голове мелькнуло: «Нож? Пистолет?», но вместо оружия человек извлёк лист бумаги и молча протянул его.

Н. И. посветил телефоном и, бегло просмотрев текст, понял, что ему предлагают подписать заявление о снятии своей кандидатуры с выборов.

– Ручка есть? – спросил он.

«Бульдожья Челюсть», не проронив ни слова, протянул дешевую ручку. Гаврилов быстро подписал документ на коленке, вернул ручку и спросил:

– Где девушка?

Бандит махнул кому-то рукой, и из здания склада показалась прихрамывающая фигурка. По характерной походке Н. И. узнал Кристину. После этого Бульдожья Челюсть забрал подписанную бумагу и быстро зашагал прочь.

– Малышня!

Доковыляв до Гаврилова, Кристина упала ему на грудь и заревела. Ему было странно обнимать почти незнакомую молодую женщину, которая безобразно содрогалась от рыданий и сквозь слезы повторяла:

– Малышня, ты такой супермен… Ты мой супермен!

– Аня, что случилось? – голос Сергея Михайловича в трубке звучал озабоченно и строго, – я читаю новости, и ничего не могу понять. Пишут, что твой супруг отказался участвовать в выборах!

– Я… я… сама ничего не понимаю, Сергей Михайлович, – ответила Анна Геннадьевна.

– С тобой всё в порядке? У тебя совсем упавший голос.

– Можно я к вам приеду?

– Конечно же, приезжай!

Через некоторое время Анна Геннадьевна сидела в кабинете у Сергея Михайловича и с отсутствующим видом пила чай.

– Ты сама на себя не похожа, – сказал он, разглядывая её и значительно смягчая интонации, – за всё время, пока мы знакомы, ни разу не видел тебя в таком состоянии.

– Сергей Михайлович, – едва владея собой, произнесла она, – у меня большие проблемы… я… я впервые оказалась в такой ситуации… в какой не думала никогда оказаться… мне кажется, что вся моя жизнь пошла… да, в буквальном смысле пошла под откос.

– Ну, рассказывай, что стряслось?

– Вы знаете, как я относилась к Николаю Ивановичу. Я полностью ему доверяла. Я доверяла ему больше, чем себе самой! Вы понимаете?