Алексей Шепелёв - Настоящая любовь / Грязная морковь

Вышли в сени – я услышал их голоса. Яна смеялась.

– О! Накраситься забыла. У тебя какая помада, Джиль? Не знаю такую – мажется?

– Не, импортная, так пахнет прикольно.

– Что-то не верю…

– А ты попробуй: покрась и на руку – будет отпечаток или нет.

Они зашли обратно, включили свет. Яна красила губы у зеркальца, сзади прыгала длинненькая Джилли. (Доросла, блин!) Я уже, можно сказать, читал по губам:

– Пробуй.

– Да не буду я пробовать. Пошли, выключай.

Они двинулись к двери, но как-то столкнулись.

– Я-то забыла! – опомнилась Джилли. – А ты пока попроб…

Яна целует её – три умелых движения нижней губы.

Свет погас…

Мать постарела…

Свет погас, но они вышли.

– Ты «Имануэль» читала?

– «Эмманюэль»?

– Ну, у меня валяется… Да тебе, по-моему, тоже Рома давал? Читать – как думаешь? Говорит…

– Не, Джиль, не читай – не поймёшь – ты ж дубовая!

– Я три страницы прочитала – ничё не по…

Я побежал. Сзади дома, на пороге хатки, тоже подсвеченный из двери, стоял Перекус и разговаривал с Сержем.

– А вот и сосед, – сказал он, а потом мялся: ты, сосед, конечно, извини, ну тут мы, так сказать… тут так вышло… тут вот Гниль приехал, Кай приехал, Янка приехала, Рома П. приехал… Джилли моя…

Я тоже мялся: зайти-то охота, тем более Яна. Тут выскочил из хатки Гонилой, пьяный. Раскачиваясь в разные стороны, растопыривая крылья как самолёт, он налетел на меня и – со всего размаху заехал мне кулачищем по скуле. Мисягина, Джилли и даже отчасти и Яна стали его «унимать» (в кавычках потому, что он, конечно, симулировал и пьянство, и буйство). Я вдруг негромко, но твёрдо сказал «убью» и медленно, но верно вытащил из земли подпиравший стенку хатки железный телячий кол. Мои глаза нечаянно налетели на расширенные карие яблочки Яны: в них читался смертный ужас…

«И тебя», – еле сказал я, сам не ожидая этого . Яна сморщила лицо, как ребёнок, ждущий, бедненький, что его сейчас хлопнут по лицу.

Мать сильно постарела, поседела, выплакала глаза.

На улице была непроходимая грязь.

Мать, одетая в старую фуфайку и резиновые сапоги, развешивала у дома бельё. Вдруг – шаги по грязи, резко кто-то ступает – брызги летят, сын так ходит.

Да не один – с девчонкой на руках!

Мать так и обмерла.

– Славик!

А Слаем звала его супруга.

[Здесь кончается «Настоящая любовь», и мы, дабы не нарушать сложившуюся композицию, будем давать под видом «Настоящей любви» отрывочек из романа «Полночь-2», который я пытался писать в 94 году как продолжение бестселлера «Полночь» Д. Кунца.]

«И тебя», – еле сказал я…

Высунулся Кай.

– А тебя я щас убью! – заорал я и кинулся к нему. К счастью, я сам уже вовсю смеялся над своей последней репликой и уже не стал бы никого убивать, но твёрдо решил отдубасить…

Меня хватала Джилли, умоляла Ленка и оттаскивали братец и Перекус.

Мы уж было ушли, как прибежала Маринка, жена Яхи (они с ней жили прямо по соседству с Замом, у них и был колодец, кстати).

– Зам, глянь, чё творит: с избы верх снимает! Пришёл от вас поддатый, обиженный: они, говорит, меня не любят и не уважают. Включил видак, потом говорит: Звёздочка как моя? Я говорю: да болеет она, сам же знаешь. А он пошёл во двор и приходит прям с кобылой. Иди, говорит, Звёздочка, видак посмотрим. Ну и ну , говорит – и тянет. Я и так и сяк, а он говорит: убью. И завёл!

Яна вдруг испустила истерический издевательский хохоток. А жена Яхи заплакала.

Скотт лежал на кровати в своей комнате. Он всё чаще не утруждал себя раздеванием – спал в одежде. Ноги его удобно устроились на спинке кровати. Любимые чёрные джинсы не позволяли видеть их в темноте.

– Я говорю: ребёнок же тут. А он: на х…, говорит, он нужён, я его выкину, и хватает… Спасибо, мать быстро пришла и забрала Илюшку – он нас всех вытолкнул на улицу, прямо в грязь, а потом стал всё выбрасывать из двери на дорогу – вон, глянь, подушка валяется, а в оградке кастрюля… Сам закрылся и, с лошадью обнявшись, на диване лежит…

Все удыхали. Мне было не особо весело, я побрёл домой, вспоминая Калигулу…

На другой день скула болела невыносимо, даже припухла. Я поехал фотографироваться на паспорт (давно уж надо было его получить) – в таком виде я и изображён… Но это, можно сказать, только цветочки…