Жозеф Кессель - Африка - Сборник

Тут Зельма-бедуинка издала победный крик и заявила:

— Я счастлива, что для ослика все так хорошо обернулось.

И Абдалла, слепой рыбак, сказал своим певучим голосом:

— Я же говорил тебе, сын мой, что так оно и будет.

Разговоры на этом не прекратились, было еще бесчисленное множество всевозможных высказываний. И, против обыкновения, Башир терпеливо всех слушал: он знал, что очень долго не увидится с этими людьми. А когда тишина понемногу восстановилась, он вскричал:

— А теперь, о друзья мои, о мои братья, я хочу с вами проститься. Но не на один день, и не на месяц, и даже не на год. Я уезжаю, чтобы посмотреть мир, ведь он такой огромный, постранствовать по раскаленным от солнца дорогам, что ведут в города, где на каждом шагу тайны. И вернусь я, о друзья мои, о мои братья, не раньше, чем когда стану мужчиной. И тогда, может быть, я расскажу вам новые удивительные и правдивые истории.

Известие было встречено глубоким молчанием. Улучив момент, Айша, одна, собрала подаяние. И все слушатели, даже ростовщик Наххас и уличный чтец Сейид, проявили щедрость: они размечтались, услыхав о столь длительном и полном опасностей путешествии.

Вдруг Башир прокричал:

— Смотрите, смотрите, кто идет к нам с постоялого двора, что на улице Статута!

Показался Омар в своей большой красной феске. Он вел белого ослика в роскошной сбруе.

И все пришли в восторг, увидев красивого, крепкого, хорошо воспитанного ослика, который не походил ни на какого другого и на долю которого выпало столько разных испытаний.

Башир сел в седло, Омар взобрался на круп. Айша, как полагается, последовала за ними пешком. Они пересекли город и направили свой путь на Юг.

В шестом выпуске литературного альманаха «Африка» (1985) был опубликован роман Соналы Олумхенсе «Две жизни прожить не дано» — о судьбе нигерийского писателя. И вот еще один роман — он принадлежит перу двадцатилетнего писателя Бена Окри — о судьбе нигерийского художника. Видимо, не случайно молодые писатели задумываются о том, какое место отведено искусству в современном нигерийском обществе. Размышления их не очень утешительны. Героя романа Бена Окри «Горизонты внутри нас» Омово преследуют неудачи. Но не творческие. Первая его зрелая работа попросту украдена каким-то проходимцем. Другая, на которой он изобразил сточную канаву, конфискована с выставки по указанию некоего высокопоставленного лица. И в Нигерии, оказывается, есть противники «очернительства». Как и есть честные художники, превыше всего ценящие художественную правду. Пропажа обеих картин — лишь пролог к испытаниям, обрушивающимся на Омово. Он никак не может смириться с загадочной смертью матери, с женитьбой отца на недостойной женщине, с уходом старших братьев из дому. Судьба уготовила Омово одну за другой тягостные утраты — гибель возлюбленной, тюремное заключение отца, несправедливое увольнение с работы, потерю друзей… Он утрачивает, казалось бы, все, кроме самой жизни. Но жизнь продолжается, и горестные утраты оборачиваются духовной и творческой зрелостью. В заключительных строках романа мы и застаем Омово стоящим на пороге этой зрелости. Ему еще предстоит сделать последний мучительный рывок сквозь свои «внутренние горизонты». Эту концовку трудно назвать оптимистичной, но тем не менее зыбкие проблески Надежды уже пробиваются сквозь мрачные тучи безысходности.

«Горизонты внутри нас» — второй роман молодого писателя. Первый — «Цветы и тени» — был встречен множеством положительных откликов и в Нигерии, и за рубежом. Один из его доброжелательных критиков, Биодун Джейифо, в нигерийском журнале «Гардиан» высказал даже такое мнение: «Проза Бена Окри красноречиво и трогательно говорит от имени целого поколения».

Так или иначе, это первое наше знакомство с талантливым романистом. Будем надеяться, что еще многие его произведения найдут путь к нашим читателям.

Сколько времени я проспал — не знаю, когда мне приснился сон, будто я иду по темному, ужасающе темному лесу. Я иду бесконечно долго. Иду без какой-либо определенной цели, просто иду. Встречающиеся на пути деревья — стоит мне подойти поближе — превращаются в какую-то непонятного цвета дымку. Потом, когда я отхожу на некоторое расстояние и оглядываюсь назад, деревья обретают облик той изувеченной мертвой девочки, труп которой мы с Кеме обнаружили в парке. Странно: я вижу ее отчетливо, но лица разглядеть не могу; лица у нее нет. Изнемогая от усталости, я иду и иду дальше. Вдруг где-то в конце леса проглядывает свет, и я устремляюсь к нему. Но мне не удается до него дойти. Я просыпаюсь.