Колм Тойбин - Бруклин

– Может быть, в Нью-Йорке тебя кто-нибудь с нетерпением ждет? – поинтересовалась Аннетт.

– Ну как же, моя домохозяйка миссис Кео, – ответила Эйлиш.

Она понимала, что не может довериться ни одной своей подруге, а уж тем более двум сразу, не рассказав им слишком многого. Расскажешь и вскоре обнаружишь, что мать одной поведала что-то твоей матери о нью-йоркском дружке дочери. Самое верное, решила Эйлиш, не говорить ничего, рассказать взамен о нью-йоркских нарядах, об учебе, о каждой из постоялиц миссис Кео и о себе самой.

Девушки, в свой черед, посвятили ее в городские новости – кто с кем ходит, да кто надумал помолвиться, добавив, что самая свежая новость – сестра Нэнси, которая с Рождества время от времени появлялась на людях с Джимом Фарреллом, а недавно порвала с ним, и теперь у нее новый молодой человек родом из Фернса.

– С Джимом Фарреллом она ходила только для того, чтобы другим нос утереть, – сказала Нэнси. – Он был груб с ней, как с тобой в тот вечер, помнишь? Многие на деньги спорили, что она с ним не расстанется. А она взяла да и рассталась. Под конец терпеть его не могла, говорила, что он невыносим, хоть Джордж и твердил, что Джим парень неплохой, нужно только узнать его получше. Джордж с ним в школе учился.

– Джордж такой снисходительный, – заметила Аннетт.

Джим Фаррелл, продолжала Нэнси, будет на свадьбе как друг Джорджа, а сестра требует, чтобы пригласили и ее ухажера из Фернса. Во время этого разговора об ухажерах и свадьбе Эйлиш поняла, что если она сообщит Нэнси с Аннетт о своей тайной свадьбе, на которой никто, кроме нее и Тони, не присутствовал, ответом ей будет озадаченное молчание. Уж слишком странным покажется подругам такое бракосочетание.

Несколько следующих дней она бродила по городу, а в воскресенье, отправившись с матерью на одиннадцатичасовую мессу, услышала далеко не от одного человека похвалы ее прекрасному наряду, изящной прическе и загару. Она старалась выстроить каждый день так, чтобы увидеться с Аннетт и Нэнси – вместе или по отдельности, заранее извещая мать о своих намерениях. В среду Эйлиш сказала матери, что, если та не против, собирается назавтра, была бы погода хорошая, сразу после полудня поехать с Джорджем Шериданом, Нэнси и Аннетт в Карракло, но мать потребовала, чтобы нынче вечером она никуда не выходила, а занялась разборкой вещей Роуз и решила, какие сохранить, а от каких избавиться.

Они достали из платяного шкафа висевшую там одежду, разложили ее по кровати. Эйлиш захотелось сразу же твердо заявить, что никакая одежда сестры ей не нужна, что лучше отдать все какому-нибудь благотворительному обществу. Однако мать уже отложила в сторону зимнее пальто Роуз, купленное так недавно, и несколько платьев, которые, по ее словам, было легко перешить для Эйлиш.

– У меня в чемодане и места-то для них не найдется, – сказала Эйлиш, – а пальто, конечно, прекрасное, но слишком темное для меня.

Мать, продолжая разбирать одежду, притворилась, что ничего не услышала.

– Нам нужно завтра же утром отнести пальто и платья портнихе, там их подгонят под твой размер и новую американскую фигуру, и они будут выглядеть совсем по-другому.

Теперь уже Эйлиш не обратила на слова матери никакого внимания, а выдвинула нижний ящик комода и вывалила его содержимое на пол. Она надеялась найти свои письма к Роуз, если они здесь, раньше, чем те попадутся матери. В ящике хранились старые медали и брошюры, сетки и заколки для волос, которыми никто не пользовался не один уж год, кое-какие старые фотографии (их Эйлиш отложила) и множество используемых при игре в гольф карточек с балльными оценками. Однако никаких следов писем ни в этом ящике, ни в прочих не обнаружилось.

– Тут по большей части хлам, мама, – сказала Эйлиш. – Самое правильное – сохранить фотографии, а остальное выкинуть.

– Сначала мне нужно будет все просмотреть, а пока подойди сюда, помоги сложить шарфы.

Идти завтрашним утром к портнихе Эйлиш отказалась, категорически заявив, что носить платья и пальто Роуз не желает, какими бы элегантными они ни были и во сколько бы ни обошлись.

– Так что же мне их – на помойку стащить?

– Найдется немало людей, которым они понравятся.

– А для тебя они, выходит, недостаточно хороши?

– У меня есть своя одежда.

– Ладно, оставлю их в шкафу – вдруг передумаешь. А то ведь раздашь их, а после увидишь во время воскресной мессы на чужих людях. Вот мило-то будет.

Эйлиш купила в почтовой конторе достаточно марок и специальных конвертов для писем в Америку. Написала Тони, что задержится еще на несколько недель, сочинила письмо судовой компании, попросив изменить дату своего отплытия. Написать мисс Фортини и миссис Кео, что она приедет позже ожидаемого, Эйлиш решила потом, ближе к назначенной прежде дате. Может быть, разумно будет сослаться на болезнь? Она описала Тони посещение могилы Роуз, рассказала о помолвке Нэнси, заверила его, что не разлучается с обручальным кольцом, которое помогает ей думать о нем, когда она остается одна.