Илья Стогоff - 1000000 евро, или Тысяча вторая ночь 2003 года

Впрочем, обратного пути у них уже не было. Мужчины входили в дом и исчезали навсегда. Позже выяснилось, что Белль скотчем привязывала их к стулу и пытала до тех пор, пока они не подписывали все, что она требовала.

Белль презирала любовь мужчины и женщины. Не верила в это чувство. Парадокс, но именно на нем она и погорела.

Все свои преступления она совершала с помощью подручного: работника собственной фермы. Через несколько лет после начала преступной карьеры тот заявил, что жить без сообщницы не может и хотел бы... да-да! — на ней жениться. В противном случае он угрожал обратиться в полицию.

Белль поняла, что система может рухнуть и похоронить ее под обломками. Той же ночью соседи увидели над ее фермой зарево пожара. Когда огонь был потушен, копы нашли трупы троих детей и обгорелые останки самой Синей Бороды.

Они взялись за подручного, и тот, не ломаясь, указал место, где Белль закапывала трупы воздыхателей. Из ям извлекли около сорока тел. Газеты писали об этом деле не один год.

Как вы понимаете, Белль обманула всех и на этот раз. Спустя пятнадцать лет, уже после Второй мировой, полицейские арестовали ее на другом конце страны. Живую и невредимую.

Следователям она объяснила, что ей пришлось убить детей, так как они слишком много знали. А в качестве собственных останков она подбросила в дом труп, за несколько баксов прикупленный в морге соседнего городка.

МЫЛЬНАЯ ОПЕРА С ОТРАВЛЕНИЯМИ

Однако самой знаменитой женщиной — Синей Бородой была даже не Белль, а Нэнни Досс, известная под кличкой Мышьячная Энни. Ее преступления затмили все ужасы и без того кровавых 1960-х годов.

Нэнни росла задумчивой, мечтательной девочкой. Сидючи вовремя уроков на самой дальней парте, она частенько рыдала над страницами розового романа. Ей хотелось романтики. Хотелось цветов и бури чувств. Хотелось, чтобы в ее скучный дом въехал принц на белом коне.

Въехал не принц. Когда в девятнадцать лет Нэнни, забеременев, выскочила замуж, в ее дом въехал тридцатипятилетний лысеющий клерк, и жизнь потеряла для нее всякий смысл.

Ради чего люди пускаются на преступление? Ради денег. Ради женщин. Ради желания отомстить. Мотив, по которому убийцей стала Нэнни, оригинален настолько, что долгое время в него не хотел верить никто ни присяжные, ни газеты.

За несколько лет с помощью мышьяка Нэнни отправила на тот свет одиннадцать мужей. И все потому, что они не были похожи на героев сентиментальных сериалов.

Пока мужчины ухаживали за ней, все было о'кей. Шампанское, цветы, вечера под рояль у камина. Нэнни теряла голову и, хлопая пушистыми ресницами, говорила тихое: «Да, милый...»

А потом начинались будни, и рано или поздно, оторвавшись от плиты и раковины, Нэнни шла искать заветный пузырек с мышьяком.

Долгое время такая смертность среди ее супругов никого не смущала. Когда возникли подозрения и к Нэнни стали захаживать следователи, она запаниковала и труп последнего мужа решила скрыть.

Ах, дамы, дамы... Нэнни не придумала ничего лучше, чем кухонным ножом распилить тело супруга на куски и спустить в унитаз. Все, кроме головы, удалось затолкать в сливное отверстие, но в результате накрылась канализация во всем доме.

В тот момент, когда сантехник сунулся чинить Нэннин унитаз, ее карьера убийцы была закончена. Вину миссис Досс (она же миссис Сэмюэлс... она же миссис Мортон... в общей сложности 11 фамилий) обвинение доказало всего за два заседания. Вердикт жюри: семь пожизненных заключений без права апелляции.

Мышьячная Энни умерла в тюрьме от сердечного приступа. К тому времени ей уже стукнуло 64. До самой смерти она выписывала в тюрьму несколько дюжин журналов о романтической любви.

Когда тюремный охранник вошел в камеру, где остывало ее тело, по телевизору шла очередная серия какого-то сериала.

€ € €

Вот, пожалуй, и все. Мы надеемся, что ваша поездка в метро пролетела незаметно.

В следующем номере мы поговорим о другой разновидности серийных убийц: о кислотных убийцах и об их жертвах.

Я вышел из метро, выкинул газету, которую читал по дороге, дошел до редакции — и мне сказали, что Аркаша умер. Еще вчера.

Мы с ним сидели в одном кабинете. Семьями не дружили, но все равно... не чужой человек, вы же понимаете. Аркашин стол стоял у окна, и на столе стоял его компьютер, а мой стол был у самой двери.

Признаюсь, первое, о чем я подумал, это о как раз компьютере. Редактор обещал мне личное орудие труда уже почти год. Но мы оба знали, что денег на новую оргтехнику нет. А теперь Аркаша умер, и, наверное, его компьютер отдадут мне.