Наталия Медведева: Ирки-Маринки

Стояло несколько свободных такси. Взрослые стали прощаться. Андрей уже хотел взять тачку… Маринка попросила денег на такси. Они замешкались. Жаба сказал, что нет мелких… Ей дал трешку Гоги. Как-то смущенно. И она тоже, стесняясь, сунула трешку в карман. Эх, мудилы вы, мудилы! взрослые! Да она ее спрятала, чтобы вас же не позорить! Дяди! Не могли, что ли, для понта, четвертак отстегнуть? Так просто. „На, Мариночка, прокатись! Ты нам столько удовольствия доставила. На целую неделю зарядила!" Этот Палыч долго будет вспоминать Маринкину физиономию, снизу им виденную. Как глаза закроет, так сразу будет видеть рожицу Маринки, Лолитки-переростка лисью мордочку… Эх, взрослые! Как воспитывали вы будущее поколение?! Ничего, те, кто придут за этими Ирками-Маринками, не будут церемониться. „Ну что, папаша, пизды охота? Стольник!" И не наш, деревянный, а в СКВ, будь любезен. Советский феминизм, он особенно жесток и циничен.

Маринка села в машину и подсчитала, что к ее приезду домой мать уже уйдет на работу. А отец уже два часа назад ушел. „На химию не пойду… Ой, бля, надо же было выучить этот стих мудацкий Некрасова… второпях зовут отца: при подсчете в сельсовете не хватило два яйца! Интересно, знает этот вариант наш Андрей Пал… ой, литератора тоже зовут Андрей Павлович!" Такси ехало мимо Юсуповского сада. Маринка вдруг вспомнила, как вывихнула себе оба запястья в этом саду, как она плакала, и как взрослый мужик отвел ее домой. А потом, уже зимой, этот же взрослый прятался за летней сценой и показывал им, девчонкам, катающимся на горке, свой хуй, раскрывая серое пальто. И Маринке было его жалко.

1991 г.