Кэтрин Данн - Любовь гика

Мы одни в бассейне. Спасатель ушел домой, закончив вечернюю смену. Он знает, что мисс Лик можно доверить запереть все двери. Она сидит на бортике, свесив ноги в воду. Когда я подплываю к ней и останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, она зябко поводит плечами.

– У тебя не бывает ощущения, что за нами наблюдают? – спрашивает мисс Лик, обводя взглядом гулкое помещение, залитое зеленым светом.

Я непроизвольно верчу головой, озираясь по сторонам, хотя знаю, что наблюдатель – я сама.

– Ты просто устала, вот тебе и мерещится. Тебе надо поесть.

Мисс Лик пожимает плечами. Проехали и забыли. Но вдруг она знает? Вдруг она играет со мной, как я – с ней?

Сейчас каждую ночь льет дождь, а утром воздух мягкий, почти теплый. Бледная дымка смягчает голые ветки деревьев. Миранда закончила свою серию анатомических рисунков. Прикрепила каждый рисунок к картонке и сложила в большую папку.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели их.

– Не могу.

– Вы ни разу на них не взглянули.

– Только на те, где есть я. Не хочу на себя смотреть.

– Но вы же смотритесь в зеркала. А я лучше любого зеркала.

– Дело не в вашей работе. Мне нравятся все остальные рисунки. Просто мне страшно.

– Вы меня обижаете. Это лучшая моя работа. Из всех, что я сделала. Я вижу вас не уродливой, а удивительной и уникальной.

– Мне непросто смириться с тем, что вы вообще меня видите.

– Как все загадочно! Завтра я их сдаю на конкурс. Результаты будут известны через две недели, как раз за день до того, как я лягу в больницу.

– В больницу?

– Ну, или в частную клинику. Я не знаю, куда мисс Лик помещает своих пациенток.

– Мне пора на работу.

– Семестр закончится в пятницу.

– Спасибо за чай.

– Сегодня я позвоню мисс Лик, и мы обо всем договоримся.

– До свидания.

– Может быть, я уже не вернусь в эту квартиру.

Я бегу к лестнице, а Миранда высунулась в коридор и кричит мне в спину:

– Какое-то время я проведу в санатории, а потом, наверное, перееду отсюда.

Мне даже не хочется злиться. Время – как удар по уху кастетом. Я его упустила, дала ему вытечь сквозь пальцы. Устроила себе маленький пир – общалась с Мирандой за чаем, болтала с мисс Лик в ее потайном домашнем кинотеатре, – уютно свернувшись калачиком в глупой фантазии, что смогу все изменить, не сделав почти ничего. Что все как-то устроится само собой. А мне нужно только на время смириться с незначительными неудобствами в чужой, незнакомой квартире и иногда выбираться украдкой домой – по пожарной лестнице, через окно, – чтобы повидаться с Лил и Мирандой, и эти ничтожные муки, словно по волшебству, устранят все проблемы.

На следующий день я прихожу в бассейн с утра пораньше, за час до спасателя. Мисс Лик дала мне ключ от раздевалки. У меня в сумке – две большие пластиковые канистры с концентрированным нашатырным спиртом. Я прячу их к себе в шкафчик и прикрываю полотенцем.

Дверь из раздевалки в предбанник с ножной ванной сделана из цельной древесины, висит на крепких стальных петлях. Ручную дрель я позаимствовала из хозяйского ящика с инструментами в подвале дома Лил. Я стою на коленях на холодной кафельной плитке, приоткрываю дверь и просовываю под нее газетный лист, чтобы он торчал с двух сторон и собирал древесную пыль. Я закрываю дверь и просверливаю небольшое отверстие под нижней петлей, в четверти дюйма от рамы. Меняю сверло и расширяю отверстие, потом вытаскиваю из-под двери газету, сминаю ее вместе с пылью и убираю в сумку вместе с дрелью.

Пластиковая трубка легко проходит в отверстие. С той стороны двери она свисает над синей хлорированной водой. Я наклоняюсь и втягиваю воздух через трубку. Воздух проходит нормально. Когда трубка вынута, дырочка на темной двери почти не видна в тени под петлей. Чтобы ее разглядеть, надо встать на четвереньки.

Я вставляю в один конец трубки воронку, обматываю соединение проволокой, чтобы как следует закрепить, и убираю конструкцию в шкафчик, под полотенце. Когда я выхожу из клуба, к зданию подъезжает спасатель и ставит велосипед у стойки.

Мисс Олимпия Биневски Макгарк, карлица-альбиноска, делает два своих шага на один шаг среднего взрослого человека, потому что ее мистическая грудина уже тридцать восемь лет стремится отодвинуться как можно дальше от ее агностического хребта. Эти два шага приводят нашу горбунью, мисс Оли, прямиком в густой запах капусты и солонины, что наполняет сумрачную забегаловку Макларнина во вторник, в десять часов утра. Сам Джимми Макларнин стоит у плиты и готовит еду для своего знаменитого буфета «с одиннадцати до четырех». Барная стойка вычищена до блеска. Бокалы сверкают на стеллажах.