Мария Садловская: Нелюбимая

Поезд благополучно прибыл к вокзалу, и Надя, в предвкушении встречи с Костей, поспешила к жилью, куда они недавно переехали. «Наверное, еще спит. Он любит поваляться в выходной. Тихо надо открывать замок — пусть поспит, пока буду разбирать сумки — есть время», — подумала Надежда.

Дверь открылась бесшумно, так же тихо девушка ее закрыла и начала раздеваться. В ванной слышался шум воды из душа. Неожиданно дверь в коридор, где раздевалась Надя, открылась, и на пороге появилась девушка. Рубашка Костика, подаренная Надеждой для корпоративной вечеринки, прикрывала ее голые плечи.

Девушки в изумлении глядели друг на друга большими глазами, затем та, в рубашке, спохватилась:

— А как ты сюда попала? Дверь была на замке, я помню! — Девица протяжно крикнула в сторону ванной: — Ко-о-ть, здесь какая-то деваха пришла!

Надежда, еще ничего не осознав, так и стояла, перебирая в руке связку ключей. Из ванной послышался голос Костика:

— Лапуля, я жду. Ты обещала ко мне в ванную прийти!

Надя более внимательно всмотрелась в лицо девушки и вдруг вспомнила — это дочка директора фирмы, где работает Костик. Когда-то в магазине он издали показал Наде эту девушку, добавив, что зовут ее Вика…

И… пришло прозрение, налетело ураганом! «Вот оно — как Любе-маме, так и мне… Только мы были вдвоем с мамой, а мне теперь — одной».

На лице Нади не отразилось никакой горечи, только глубокое удивление себе самой… Во время их совместной с Костиком жизни она иногда задавала вопрос в пространство: «Неужели это то, что мне надо?» Но вспоминала судьбу Любы-мамы и смирялась.

В ванной слышался плеск воды и фальшивое пение Костика: «Я встретил вас, и все былое…» Надежда спокойно потеснила так и стоявшую на пороге Вику и прошла на кухню. Перебирая посуду, походя, саркастически подумала: «Вот уж чистота жанра!»

Между тем Вика открыла дверь в ванную и обеспокоенно воскликнула:

— Котик, эта чувырла у нас на кухне что-то шурует!

— Викуля, какая чувырла?! Ты о чем?

Он быстро смыл с себя пену и, набросив халат, вылез из ванны. Зашел на кухню и… застыл соляным столбом. Только молча следил за Надей. Затем нашелся и выдал:

— Ты должна быть у себя в поселке! Только через три дня приезжаешь, я хорошо помню! — Потом, на всякий случай, добавил: — Это совсем не то, что ты подумала, Надюха. — и с надеждой предложил: — Не делай поспешных выводов, а?

Костику неведомо было ни о жанре, ни тем более о чистоте. Видимо, по этой причине он следовал четко его законам.

Мысль его претерпевала изменения: «Дочь директора фирмы — это хорошо. Но вдруг я ее папаше как зять не понравлюсь? А с Надюхой уже все проверено, да и ежемесячный пенсион от ее матери, хоть и небольшой, но стабильный! Вот как тут не прогадать?!» Он повернулся к Вике и, пытаясь соблюсти приличия, картинно указав на Надежду, произнес:

— Моя двоюродная сестра Надежда!

Надя, продолжая в это время что-то искать в шкафчике, насмешливо бросила:

— Троюродная!

Костик с облегчением подхватил:

— Да, точно! Троюродная!

Вика, у которой скорость мышления мало отличалась от Костиковой, озабоченно спросила:

— А что она тут делает?

Вопрос Вики помог Костику мыслить дальше: «Наверное, Надюха обиделась и сейчас уйдет, — догадался он. — Это хорошо. Придет позже, куда ей деться?»

Увидев, что Надя держится за ручку сковородки, Костик встревоженно спросил:

— Ты сковородку берешь, да? А на чем я утром яичницу пожарю?

Не отвечая, Надя отодвинула сковородку и, засунув руку в угол шкафчика, наконец вытащила, что искала: алюминиевая кружка, с нацарапанной на стенке пятиконечной звездой, потемневшая от времени, сопровождала Надежду все пять лет ее студенческой жизни.

Эта кружка — еще ее прадеда, Ивана Григорьевича. В войну он был в партизанах — кружка с тех времен. Люба-мама, как большую ценность, отдала ее Наде, напомнив ей: кружка — лечебная. Любу-маму, еще маленькой, поили из нее чаем с малиной, когда заболевало горло. И ее, Надюшку, мама тоже поила, когда та была совсем крохой. Помогало.

Надежда бережно положила кружку, предварительно обернув ее полотенцем, в сумку. Вика, глядя на Костика, снисходительно бросила:

— Коть, да дай ты ей нормальную чашку, не жмотничай! У нас их много стоит.

Костик молча отмахнулся, он во все глаза следил за действиями Надюхи. А она, достав чемодан, прошла в комнату и стала упаковывать свою одежду. Затем отцепила из связки ключ и положила на стол. Посмотрев на Вику, подошла, аккуратно сняла с ее плеч рубашку и вытерла ею свои мокрые от дождя туфли. Подтерла около порога пол и положила скомканную рубаху перед дверью вместо коврика.