Нада Габорович - Голосую за любовь

— Есть. Что дальше?

— Дальше идет ощущение безысходности, чувство вины, неуверенность в себе… Затем негативизм и гастроинтестинальные расстройства. Все.

— Все это есть! Только что это — последнее?

— Негативизм — это когда все видишь в черном свете, а то, второе, связано с пищеварением, когда нет аппетита и так далее.

— Ага.

— Что «ага»? Так ты в депрессухе или нет?

— Не знаю. Большинство симптомов есть…

— Значит, в депрессухе, только в частичной. Это не так страшно.

— Да.

(Тишина в трубке.)

— Штефица, где ты? Почему молчишь?

— Здесь я…

— Что такое?! Наверняка хнычешь?!

— Да. Не буду больше…

— Вот тебе и один из симптомов!

— Что же мне делать?

— Не знаю. Если бы я знала, то и себе бы помогла. У тебя есть парень?

— Нет.

— Я так и думала. Найди себе парня! Это для тебя лучшее лекарство от депрессии. Да и сама знаешь…

— Не знаю.

— Ну я знаю.

(В трубке тишина.)

— Штефица, слушай! Я только переглажу этот ворох и позвоню тебе. Идет?

— Конечно.

— И успокойся. Все люди более или менее депрессивны! Я впадаю в депрессуху каждый день! Хоть на десять минут. Ты слышишь?

— Да.

— Я позвоню тебе. Хорошо?

— Хорошо.

— Тогда пока…

— Пока…

— Эй, не вешай трубку! Слушай, что скажу… Знаешь Матильду?

— Знаю.

— Отправилась с группой в Пальму-на-Мальорке. Семь дней! Представляешь?!

— Да что ты!

— Такая и при смерти не впадет в депрессию!

— Да. Постой, что у тебя в трубке трещит?

— Это не в трубке, это попугай. Купила попугая. Ты разве не знала? Ну да, откуда ты можешь знать… Пару дней назад. Хороший, только очень глупый!

— Серьезно?

— Ага.

— Ладно… Позвони мне.

— Позвоню. Только поглажу…

— Хорошо…

Шариками, скатанными из мякиша свежего хлеба, вы можете стереть отпечатки пальцев с покрытых лаком светлых поверхностей, деревянных косяков, различных обоев и игральных карт, а также почистить потемневшие гравюры. По мере загрязнения меняйте хлебный шарик.

— Да, эти нынешние мужики, в сущности, обычное дерьмо! Еще слава богу, что я вовремя словила своего! — вздохнула Марианна и откусила от бутерброда с ветчиной. Кусочек ветчины, как пружина, вырвался из середины бутерброда, и Марианна указательным пальцем ловко засунула его на место. — Слушай, — продолжила она с полным ртом, — может, я примитивно рассуждаю, но парень сейчас для тебя — самое важное! Можешь ты врубиться или нет? Ты же не дура! Ну подумай сама!

Марианна проглотила последний кусок, достала из кулечка еще сандвич, раскрыла его, проверяя, хорошо ли лежит ветчина, и продолжила:

— Вот скажи мне, ну что у тебя хорошего в жизни?! Что?! Сидишь себе дома со своей старой теткой и ждешь, что мужик свалится к тебе с неба! Ну нет! Не получится! Запомни! Для этого нужно напрячься…

Марианна придвинула бумажное блюдце и повернула к себе той стороной, где лежало пирожное с кремом.

— Давай я съем пирожное, а ты — слойку? Идет? Черт с ней, с талией! На яйца вкрутую переходим с понедельника! Ладно?

Вообще-то знаешь что, старуха, скажу тебе откровенно: нет в тебе сексапильности, ну нет — и все тут! — сказала Марианна и вонзила пластмассовую ложечку в пирожное. — К счастью, это поправимо! — добавила она деловито и облизала ложечку. — Во-первых, сбрось пару килограммов! Об этом уж я позабочусь. У меня есть отличная диета. Во-вторых, сходи к хорошему парикмахеру. В-третьих, купи пару красивых тряпок, не обязательно дорогих, сейчас, к счастью, в моде ситец… Хорошо просмотри журналы… И, в-четвертых, — Марианна придвинула к себе чашечку с кофе, — да, что я тебе говорила… очень уж ты серьезная, слишком порядочная, что ли, не знаю… — покачала головой Марианна и закурила. Выпустив дым, она оживленно продолжила: — Самое главное — быть веселой! — она отпила глоток кофе. — Кофе сегодня у них действительно хороший. Да, что я хотела сказать?.. Когда ты хмуришься, даже мне становится страшно. А мужики любят веселых девах! А у тебя все время какое-то обиженное выражение лица. Будто тебе влепили пощечину. Это у любого парня вызовет чувство вины. А кому понравится неизвестно почему чувствовать себя постоянно виноватым! Подумай! Или по крайней мере, — Марианна опять схватила ложечку и стала соскабливать ею остатки пирожного, — ведь должны же быть у тебя подруги! Сходи к ним! Расслабься! Не мыло ведь — не измылишься! — И весело добавила: — А-а, раз уж приходится быть вульгарной… Посмотри вокруг! Мужики на каждом углу! Только свистни! Черт возьми! — возбужденно щелкнула пальцами Марианна. — Я бы на твоем месте, — она выдохнула дым, — рискнула и с женатыми. Только имей в виду, они на тебе уже не женятся, а от цен в мотелях у них, ей-богу, иногда и не встает… Ах, какая я все-таки вульгарная! Не слушай меня! Жаль, хорошая ты девушка, а жизнь твоя проходит бестолково… Вот именно: без толку!