Владимир Козлов - Родиться Царём

— Папочка, а давай продадим меня понарошку, этому с благообразным лицом дедушке. Мне кажется, он не ровно дышит на меня, а денег у него много. Он меня в ресторан звал сегодня. Но я ему сказала, что без тебя и шагу не сделаю. А он почему — то боится тебя. Глупый, ты именно один из всех с ярлыком добра на лице.

— Ты права Катерина, есть в его лице такая чёрточка, но если внимательно присмотреться, то там ещё замаскирована большая внутренняя сила властного человека, — сказал Герман. — Вот дедушка нашёл в нём этот золотой дар. Значит он не простой дед, а умный!

— Какой он умный, картошку едет продавать в Игарку, — сообщила Катя, — сто мешков везёт на борту.

— Завтра посмотрим, чем он дышит, — сказал Олег, — но если он слаб до женского пола, то коммерсант из него плохой. Он мне больше напоминает старовера, такие причёски и бородки носили именно они и купцы тоже. Больно сильно он смахивает на них.

— Староверы до беспамятства никогда не напивались. Обычно эти люди, ведут трезвый образ жизни, — сказал Герман, — мне приходилось заниматься освещением их жизни. Его я думаю вам надо оставить в покое, пускай справляется своей дорогой. У деда впереди нелёгкий путь. Продать и купить — это два разных понятия. Картофель сбыть, ему будет очень сложно. И даже если он весь товар довезёт до конечной пристани, его заставят в принудительном порядке сдать картошку по дешёвке, если половиной не поделится с пограничниками. Я его спрашивал, он впервые, оказывается, занимается подобной коммерцией. Он живёт в достатке, имеет большой дом вблизи Красноярска и двух взрослых дочерей на выданье. Сам вдовец, по профессии сыро вар. В отпуске сейчас находится, решил использовать его на коммерцию, чтобы дочкам на свадьбу заработать. Поэтому я и прошу отнестись к деду с пониманием. Не надо с него шкуру драть, там без вас люди найдутся охочие испортить ему кураж.

Олег уже неоднократно для себя отметил умудрённость Германа, но ему сейчас не в жилу было полемизировать с корреспондентом, да и к Алисе хотелось поскорее прижаться:

— Герман ты, наверное, прав. А теперь давай поспим. Мои друзья притихли. Видать, уснули.

— Нет, Цветок, и Мартын с молодыми на ночь пошли на палубу воздухом перед сном подышать.

— Тогда надо сходить посмотреть за Мартыном, — сказал Олег. — Он пьяный может и рынду на корабле спереть.

— Он совершенно трезвый и чувствует себя в отличие от тебя бодро, — сказал Герман, — а ты излишне расслаблен на корабле. На тебя это не похоже.

— Герман это ты виноват, ты первый принёс десять бутылок вина, а мне не нельзя было отставать от тебя.

— А давайте с завтрашнего дня не пить? — предложила Катя.

— Нельзя вечером зарекаться, не зная, какое самочувствие у вас будет утром, — сказал Герман и, пожелав всем спокойной ночи, ушёл спать.

Утром перед Олегом опять предстал дед. Он был одет в двубортный пиджак в полоску и белую водолазку, на ногах блестели вишнёвого цвета модные туфли. Этот наряд его сильно молодил, и у Олега язык не повернулся назвать того дедом.

— Ну, что болеешь? — спросил дед.

— На душе муторно. Возьми на столе червонец принеси вина? — попросил Олег.

Дед деньги со стола не взял, а тихо удалился и принёс четыре бутылки вина.

— Давай только тихо, а то опять всех разбудим, и считай, день пропал, а мне бы хотелось посмотреть сегодня на берега Енисея.

— Одевайся, пошли на палубу посидим? — предложил дед.

Олег бесшумно встал, не тревожа Алису, и последовал за ним, толкнув мимоходом в бок Германа.

Они уселись в плетёные кресла, на носу теплохода и пить начали вино из больших капроновых пробок, которыми были закупорены бутылки. Утренний холодный ветер пробирал их до косточек, так, что креплёное вино, не оказывало никакого согревающего действия.

— Мне этот климат не по нраву, пойдём, дед лучше на корму, — предложил Олег, — там нас Герман быстрее найдёт, всё — таки наша сторона.

Они переместились на безлюдную корму.

— У тебя дед могут возникнуть проблемы с реализацией картофеля, — сообщил ему Олег.

— Поверь моему знакомому Герману, он много чего знает и дурного не посоветует.

— Я помню, он мне вчера, что — то отвратительное рассказывал. Но я память утром напрягал, а вспомнить ничего не мог. У меня голова забита этой Катей. Может и грешно об этом думать, но запала она мне в душу и без тебя никаких разговоров со мной не ведёт. Не пойму, кто ты ей? Хоть она и называет тебя папой, но я понимаю, что это не так. Но точно знаю, что влияние ты на всех имеешь, не только на Катю. Поверь мне, я это вижу как через дырки сыра.