Владимир Козлов - Сестра Морфея

— Бог ты мой, — вскрикнула она, — и словно водяной ручеёк сползла по стене. Уткнув голову в колени и, несмотря на Платона, сказала:

— Пропади ты пропадом, — без зла сказала она, — ты же не прокурор, а психотерапевт. Зачем меня пугаешь? Лучше обнял бы, пока детей нет, и утешил по уму.

— Сейчас ребята тебя сырниками утешат, — сказал он ей, — перекусишь, тогда и поговорим серьёзно.

Он пошёл закрывать окна, в это время стали подтягиваться дети. Последний мальчик Витя Серёгин принёс ей большую тарелку с горкой наложенных сырников в сметане. Она почти вырвала тарелку из рук и скрылась в своей комнате. Когда он к ней зашёл, то больше половины уже не было.

— Оставь хоть Янке, она сейчас из школы придёт на тренировку. Наверное, голодная?

— Дома пиздеша тушёного поест, а здесь мне самой мало.

— Чего, Чего поест? — не понял он её.

— Ты что забыл, что я иностранный язык учу. Пиздёш в переводе с английского на русский, это гороховое блюдо. Я его отварила и натушила целую утятницу. А сырники я сама прикончу. Памятник же с моей массы тела будут отливать, а не с её, — стебля от баклажана.

Этим нелепым доводом она заставила его улыбнуться.

На этот раз он не прятал улыбку. Людмила Ивановна смотрела не на него, а в тарелку, откуда удивительно быстро исчезали сырники. Она обильно вымазывала их сметаной и целиком запихивала себе в рот.

— Понимаешь, меня сегодня из столовой с позором выгнали, — проглотив очередной сырник, сказала она. — Диетическая сестра такой скандал подняла, что я больше там не появлюсь. Кричала, что я сирот объедаю, и только воспитатели имеют право кушать в столовой. Будь она проклята, стерва толстожопая. У неё женя не меньше, чем у директрисы из Метеора. Вот скажи мне, где наша диетическая сестра такой зад отъела?

— Ну, я не знаю, наверное, природа одарила?

— Хренушки, а не природа. Сама харчи сиротские ворует, думаешь, я не вижу, как она урезает дневной рацион у детей. А вечером за ней муж на машине приезжает, у которой после её сумок, колёса асфальт проминают. Мне бы хоть раз взглянуть на калькуляцию. Я бы ей показала, кто сирот объедает.

Она засунула последний сырник в рот и, не дожевав его до конца, вытерла губы концом спортивной майки.

— Ну что теперь и покалякать можно. Пошли, покурим, у тебя сигареты есть?

Он ей дал сигарету, но курить не пошёл.

— Иди, покури одна, а мне нужно работать. А о схватке с Розой забудь. Я тебе авторитетно заявляю, ничего она тебе не сделает. Это ей нужно бояться, а не тебе. Делай вид, что ты ничего не знаешь и голову перед ней не опускай. Будешь прислушиваться моего совета, вскоре всё забудется. Только не наглей и включайся в работу. Запомни директор не добрый ангел, а грамотный руководитель, у него дисциплина на первом месте стоит.

— Ха, Ха, Ха, — заржала она от радости, — знаю я, что у него на первом месте стоит.

Она ушла курить, а он в это время подошёл к Вите Серёгину.

— Витя и сколько же ты сырников принёс Людмиле Ивановне?

— Пятнадцать штук и два стакана сметаны бухнули в тарелку, а рыбу мы сами съели.

«Невероятно, но чую, она поставила перед собой цель, повысить вес таким образом? Неужели непонятно что никто ей памятник золотой отливать не будет. Да о чём там говорить, ей и с глины никто его не вылепит. Разве, что на масленицу чучело пацаны сварганят и сожгут на стадионе. Хотя корму ей бы не помешало подкорректировать, но сырники вряд ли ей помогут в этом деле, — подумал он. — Тут пища должна быть калорийная и тяжелая»

Выборы прошли тихо без интриг. Никто, конечно, не ожидал, что с дистанции сойдёт Смородин. Его затоптали ещё до старта. И помог ему в этом «человек Х». За месяц до дня выборов этот «Х» выбросил в интернет сведения, как «спикер городской думы» за бюджетные деньги вывозил членов своей семьи и других родственников в страны дальнего зарубежья, такие как Австралия, Бельгия, Германия, Тайвань. Факты из интернета подтвердились. После чего была небольшая газетная шумиха, и он скромно отказался от выборов, доверив решать свою дальнейшую судьбу следственному комитету. Кто был этим человеком «Х» для городского населения осталось загадкой.

Вскоре законная жена Смородина и родная сестра Хаджи из престижной школы была переведена учителем в школу железнодорожного района. Супружеская чета потерпела крах и кто — то встретил такую новость, как рядовое событие, но только не Людмила Ивановна. Она безумно была рада такому исходу и как опытный политик доходчиво объясняла работникам детского дома о зарубежных вояжах коррумпированной семейки. Такой поворот дела заставил её ещё больше поверить в неизбежности кары, для тех, кто не чтит уголовный кодекс России.