Владимир Козлов - Сестра Морфея

— Ну, вы и жучок Сергей Сергеевич. Представляю вас молодым, — наверное, с половиной города гуляли по посадкам.

— Ну почему же, в те года другие места были для прогулок. Это сборы, поездки на соревнования. На лес времени катастрофически не хватало.

— У нашей Розы Викторовны, тоже молодость такая была в итоге она осталась одна. А вы всё — таки семью успели завести.

— Вашу Розу я, кажется, знаю, она раньше копьё метала. А потом вдруг пропала. И я не удивлюсь, если встречу её здесь.

— Да она копьеметательницей раньше была и не плохой, медали на России брала. Потом работала тренером в Спартаке, постепенно топя своё одиночество в вине, потеряв по этой причине работу. Немного остыла от вредной пагубности и пришла к нам работать. Периодически срывается. Последний раз рецидив с ней случился в мае. Директор заставил взять её отпуск за свой счёт и направил лечиться в монастырь Александра Невского, что рядом с её домом находится. Завтра ждём её в новом облике. Но всё равно хочу вас предупредить, что она жуткая женщина и вы пуговицы на своей рубашке перед ней не расстёгивайте. Откроете перед ней свою душу, через час весь детский дом будет знать, чем вы дышите.

— Спасибо за совет, — с благодарностью посмотрел он на неё, — а то я человек коммуникабельный и могу разговориться даже с незнакомым человеком.

— В этом я уже убедилась, — подарила она ему милую улыбку. — Я сейчас подойду к судьям и прошу вас, в след мне беспардонно не смотрите? На нас обращают внимание.

Тогда он тоже поднялся с травы и, достав сигарету, направился в противоположную сторону от судейского столика.

Постепенно стали из посадки выходить подстреленные бойцы, когда последней появилась команда победительница, то оказалось, нет Людмилы Ивановны. Её начали дружно хором все звать, но отзывов не было. Тогда дети и взрослые пошли прочёсывать посадку. Её нашли связанной по рукам и ногам пластиковыми хомутами, около большого муравейника. Весь её мундир и забрало было в краске от шариков.

Полоска скотча закрывала рот, которую сорвали в первую очередь.

— Гады проклятые, — закричала она, — предатели, лохмудеи. Завтра пойду в военкомат и скажу, чтобы их в армию не призывали. Продадут Родину за сигарету!

У кого — то из ребят нашёлся ножик. Хомут с рук кое — как обрезали, а на ногах твёрдый пластик с металлической прожилкой, ни в какую не поддавался.

— Допрыгаете до штаба? — спросил у неё один из организаторов проводящего клуба «Патриот», — там у нас есть мощные ножницы.

— Вы что смеётесь, эти скоты мне всё седалище продырявили. Носилки мне подайте или на руках несите.

— А карету скорой помощи или вертолёт вам не вызвать? — с сарказмом спросил он.

— И против этого транспорта я не возражаю, но лучше паланкин, а позади, чтобы слоны шествовали. Хоть женой раджи побуду немного.

Платон, стоял за спинами ребят и наблюдал, как капризничала Людмила Ивановна.

— Не надо ей ни вертолёта, ни скорой помощи. Пускай она снимет с себя кроссовки, тогда хомут беспрепятственно покинет её ноги, — посоветовал он, — хомут же не затянут у неё намертво, как на руках.

Через десять секунд, она стояла на ногах, но когда возвращалась к штабу, охала и ахала всю дорогу и держалась руками за свой плоский зад.

Этот инцидент обошёлся обеим командам дисквалификацией, но большой радости от такого мягкого решения судей Людмила Ивановна не испытывала.

— Не согласная я, — бушевала она в штабе с бледными щеками. — Меня лишили свободы передвижения, а это уголовная статья. Мне весь зад прострели, сейчас пойду к медицинскому эксперту, снимать ранения. За решётку преступников! — выкинула она окончательный лозунг.

— А вы хоть знаете, кто вас связал? — спросила Людмила Фёдоровна.

— Кто их знает, — пылила она, — они все в одинаковой форме и в масках. Напали на меня с тыла, и давай крутить как неваляшку. Попробуй, отбейся от девяти здоровых бычков. А один кто — то, как по барабану стучал по моей спине кулаками.

— Никто её кулаками не молотил, — подал голос неуклюжий Валера Широв. — И вообще она сама виновата во всём. В своих бойцов начала первой стрелять. Вот мы её и нейтрализовали, чтобы сзади она нас всех не перещёлкала. А для острастки пометили её краской.

— Это ты называешь, пометили, — набросилась она на Валеру, — я раненая в тело и очень серьёзно. У меня после вашей иудейской атаки задница негритянская стала. Ты знаешь, сколько денег уйдёт на мази и витамины? Я теперь неделю не смогу сидеть ровно, а ты говоришь, пометили.