Владимир Козлов - Сестра Морфея

— Слушаю, — ответил он.

— Платон привет, — раздался ненавистный ему голос Хаджи.

— Что ты хочешь? — не ответил он на приветствие.

— Мира хочу и прошу тебя вернуться в клуб. Обговорим с тобой зарплату и составим контракт. Амбиции надо в землю зарыть и спасать настольный теннис.

— Саня ты прямо говори, что спасать нужно твои интересы. А чтобы спасти настольный теннис, для этого тебе нужно увести из клуба своих родственников, нанять серьёзных тренеров и снизить помесячную оплату для детей. Если ты этого не сделаешь, то в скором будущем справляй похороны по клубу. Я же к тебе назад возвратиться не могу. Хоть ты мне козу и сделал в Метеоре, я всё же нашёл для себя работу.

В трубке раздалось непонятное ворчание, и следом ясно, почти истерически понеслась бранная тирада.

— Эта идиотка Людка Мутовка перепутала мне все карты. Мало того что она наказала меня на пол лимона. Она сука такая перебрала все мои бумаги и нашла там компромат на меня. Потом передала его в нужные руки. Теперь мне срок дали для исправления положения. Я думал она полная дура, а она оказалась ещё изощрённой тварью. Приходи, начнём всё с нуля. Тебе обиды на меня держать не за что, — почти умоляя, упрашивал Хаджа Платона.

— Саня, с некоторых пор Людмила Ивановна уже не Мутовка, а экзотическая Пиранья и запомни, настоящие мужчины не обижаются, а злятся. А коль ты заговорил об обидах, то сделай экскурс по гадостям, которые ты со дня нашего знакомства устраивал мне.

И Людку не трогай, она не виновата ни в чём. Она только исполнительница моих планов. Я навигатор твоего беспокойства! Так что Саня скоро ты будешь кушать тюрю, а я мармелад. Больше мне не звони, а встречаться с тобой будем отныне только на официальных соревнованиях и без рукопожатия.

Он отключил телефон. Не смотря, на проливной дождь, который раньше приводил его к унынию, на этот раз он был предвестником хорошего настроения. После разговора с бывшим «чекистом» в голове стало светло, а по телу пробежала приятная истома.

— Ты Саня получил, что заслужил, — начал он диалог с самим собой. Сейчас не те времена, чтобы «бояр» ублажать мехом и хариусом. Им деньги нужны и немалые, которых у тебя нет. А твой вельможный свояк в сентябре сойдёт с дистанции, а без такого покровителя следом и ты улетишь. Ты только вред приносишь моему спорту.

Выслушав самого себя, он принял душ. Не спеша приготовил завтрак, понимая, что торопиться ему незачем.

На работу будет добираться не пешком, а на машине, которую он оставил на ночь у подъезда. Но тут опять зазвонил телефон. На этот раз звонила Людмила Ивановна и просила его из — за дождя заехать попутно за ней и отвезти в детский дом.

…Людмила Ивановна с некоторых пор изменилась, как внешне, так и внутренне. Выщипала себе брови, сделала красивую причёску, а на шею повесила затейливые бусы. Малообщительна была с воспитателями, но не отлипала от Платона. Намёков на любовь она уже ему не делала, но ежедневно сообщала о передвижении по детскому дому Людмилы Фёдоровны, и каждый её шаг докладывала ему. Она вбила себе в голову, что у Гордеевой и Панкратова роман. И однажды в бассейне, убедившись, что детей на тренировке нет, плотно прикрыв за собой дверь, заговорщицки сказала:

— Хромоногий директор, хоть и не сокол как ты, а в сети свои затянул твою ненаглядную воздыхательницу сердца. Он моложе тебя на двенадцать лет. У него вся грудь в орденах, и научная степень имеется, а у тебя кроме ракетки ничего нет. А женщины любят, когда рядом с ними прославленные мужчины находятся. Только сейчас видала, как она к нему нырнула в комнату для отдыха. Уверенна, что не чай она пошла, пить туда.

Он не поверил тогда ей, а в сердце всё равно тревога прокатилась. И не выдержав терзаний, открыл двери бассейна настежь, чтобы было видно, кто будет выходить из комнаты отдыха. Минут через десять раздались голоса, и оттуда вышла Людмила Фёдоровна и комиссия из администрации города. Директора там и рядом не было. Он перестал её слушать, что касалось Людмилы Фёдоровны, и запретил раз и навсегда нести подобную чушь. Тогда она стала докучать вопросами о своей диссертации. Он уже был не рад, что по воле случая подбил её на эту нелепую тему. Персонал детского дома заприметили за ней нездоровую привязанность к тренеру по настольному теннису и по возможности наблюдали за этой парочкой. И конечно на досуге чесали языки об их полнейшей не совместимости характеров и тайной любовной связи. Дети же своими не зрелыми мозгами давно их «поженили» считая Янку дочкой, не только Шабанова, но и Платона. Об этом Сергей Сергеевич даже не догадывался, пока одна девочка не прояснила ситуацию.