Владимир Козлов - Сестра Морфея

Глаза у неё мгновенно расширились, учащённо захлопали ресницы, дыхание участилось, и она вновь уселась в кресло.

— Погоди, погоди, не спеши? — скрестила она руки на груди. — Я — же завтра всё забуду, что ты мне говоришь. Давай вначале посчитаем, сколько будет стоить мой памятник, если во мне чистого веса шестьдесят пять килограмм.

— Это запросто мы подобьём, — с большим трудом он сдерживал в себе смех. — В килограмме тысяча грамм, — один грамм золота стоит тысяча рублей, значит, кило будет стоить миллион. Итого твой памятник, потянет на шестьдесят пять лимонов, или по курсу два миллиона долларов. Но ты не забывай, у тебя имеется большой потенциал увеличить свой вес. Отныне аппетит, должен быть твоим соратником. Он тебе преувеличит не только вес, но и валютный счёт в банке.

Она раздвинула ноги, откинулась на спинку кресла и началась обмахивать лицо ладонью, на котором выступили росинки пота.

— А не обманет меня этот миллиардер из Англии?

— Зачем ему такой позор. Вместе с тобой он и свой кусочек славы будет иметь. Попадёт в книгу рекордов Гиннеса, как учредитель самого большого в мире памятника из золота. Не забывай людям с большими деньгами кроме наград и славы ничего не надо. Есть, конечно, такие богатеи, которые думают о вечности, но это миф, утопия. А вот своим изобретением ты жизнь, им продлишь реально.

Она встала с кресла и заходила по кабинету, что — то нашёптывая себе под нос. Платон не отрывал от неё глаз и удивлялся, как она могла поверить в его околесицу.

«Что она конченая шизофреничка, сказать про неё язык не поворачивается, — думал он. — Разговаривает и мыслит она порой очень даже красиво, если конечно ступор её не посещает. Скорее всего, она сказочный романтик и не хочет расставаться с детством вот и верить в разную чушь».

Она заметила, что Платон с неё глаз не сводит, остановилась и, прислонив ладони к вискам, сказала:

— Надо же вчера у меня пустота была в голове, а сегодня, какой — то водопад отрады с самого утра окатил меня с ног до головы. Ты мне всё так сладко объяснил, теперь я точно покой потеряю. Я вот сейчас по кабинету погуляла и подумала. Если даже меня миллиардер обманет и не подарит золотой памятник, я разработала запасной план.

— И каков он у тебя? — приготовился он слушать её бредни.

— Продам своё изобретение магнатам от пилюлек. Им же не выгодно, если я своему изобретению жизнь дам. Они тогда на снотворных препаратах будут нести колоссальные убытки.

— Естественно, — утвердительно кивнул он головой.

— Они меня точно миллионершей сделают! Ох, и заживу тогда я! Домработницу сразу себе найму и возможно не одну.

Он ещё раз про себя отметил, что она далеко не глупышка, если за несколько минут у неё зародился авантюрный план, пускай и не выполнимый, но при других обстоятельствах и масштабах он мог бы сработать. Направление её было, пускай и с криминальным душком, но оно могло дать свои всходы.

— С такими мозгами, тебе только паханшей у бандитов быть, — торжественно произнёс он, — а ты в детский дом пришла работать. Второй вариант хоть и несёт смысловое значение, но не даёт гарантию к продолжению жизни. По сути дела это тоже предварительная броня на тот свет. Грохнут тебя с твоим шантажом, и ты не миллионерша. Поэтому у тебя путь к достижению цели один, — официальный. Второго тебе не дано!

Она как ужаленная бросилась к нему, взмахнула руками словно крыльями, пытаясь повиснуть у него на шее. Но он сделал шаг в сторону, и вместо объятия она правильно среагировав на отступление, чмокнула его в щёку. После чего моментально испарилась из кабинета.

— Лучше наукой занимайся, — крикнул он ей вслед, — Может она отвлечёт тебя от грешных мыслей.

Но она не слышала его слов. Так — как в это время сломя голову вприпрыжку сбегала по лестнице на первый этаж.

Платон спал в лоджии под сопровождение проливного дождя, который начался под утро. Он открыл глаза и посмотрел на небо. Оно было затянуто серовато — чёрным полотном и навевало дурное настроение. Небо не плакало, оно ревело, извергая ослепляющие вместе с громыханиями зигзагообразные молнии. Такое утреннее приветствие природы хорошей погоды не сулило. Судя по его хмурости, дождь зарядил на весь день. Но как бы, то не было рождался новый день, и он знал, что любимая работа у теннисного стола стряхнёт с него плохое настроение. Вставать не хотелось, он посмотрел на часы, стрелки часов показывали девять утра. Было уже не до сна, но подниматься с постели он не спешил. На работу он ходил к одиннадцати часам. И он бы ещё понежился в постели, но настойчивый сигнал телефона заставил Винта подняться.