Мирослав Рафай - Современная чехословацкая повесть. 70-е годы

То, что касалось самого пари, она приняла за обедом с потрясающим спокойствием. Только спросила, кто с кем его держит, и сказала: «Передай, пожалуйста, перец. Люблю все острое». И набила рот булкой.

Когда она еще ела бифштекс, я ей сказал, кто такой Ченек Колман. Что у него красивая морда, и не более (это было не совсем так: Колман с первого курса получал повышенную стипендию), и что девчонки всего факультета за ним бегают. Это как раз так и было. Только из-за Колмана одна наша девчонка — Итка Пражакова — придумала целую игру. В нашей компании было шестнадцать человек. Десять девчонок и шесть ребят. Все приняли условия игры, а неучаствующие согласились поставить пять бутылок в пользу тех, кто публично объявит о своей помолвке и ради хохмы женится. А потом через сорок восемь часов разведется. Это, правда, не входило в условия пари, но разумелось само собой, поскольку никаких серьезных отношений ни у кого из наших факультетских ни с кем не было. И что партнера надо выбирать только из нашей компании, тоже никто не сказал. Но сама Итка это себе иначе не представляла. Ждала, что именно из-за нее передерутся все наши ребята, и главное, ждала, что ей сделает предложение Ченька Колман. Потом я рассказал Ладене, что участвовать согласились только Милош Скалка и Колман. Плюс все девчонки. Милош выбрал в партнерши Олину Навратилову, Колман — Наташу Зитек, жестоко обманув все ожидания Пражаковой. И сразу пошли разговорчики. Что, мол, Олина с Милошем и без того тайком встречались. Забавно, что Олина и не думала этого отрицать. Но больше всего бесновалась Итка. Она стала то и дело подкалывать Колмана — что у него нет своих мыслей и он как попка повторяет только, что услышит, а если есть у него что-нибудь свое, так это — одни жиденькие усики под носом… Не знаю, что наехало на Итку. Втюрилась, что ли, по уши? И недурная из себя девчонка. Честно. Вполне красивая. Уж этого у нее не отнимешь. Мне ее даже было жаль…

— И если бы она сказала: «Приходи к нам, Алеш, наряжать со мной рождественскую елочку», ты бы сейчас же побежал?

Ладена зорко посмотрела на меня.

— Говори, побежал бы?

— Тонкая мысль сия принадлежит тебе. Итке она не приходила в голову. Именно это ты хотела от меня услышать?

— Допустим. А что здесь такого?..

— Тебе бы вот я нарядил такую елочку. И положил бы под нее платочки. Должен предупредить, что я до смерти не люблю дарить таким сопливеньким девчонкам что-нибудь, кроме носовых платков.

— Жадный! — сказала Ладена.

И, улыбнувшись, добавила:

— Учту!..

— И вот еще, — не дал я сбить себя с курса, — свадьба должна произойти в течение двух недель. И в Нуслях. Колман так решил, не знаю почему. Наверно, у него там знакомые.

Мы немного помолчали.

— Ладена, — сказал я.

— М-м?

— Ты еще «за»?

Она только кивнула, а потом спросила:

— А бутылка будет?

— Не сердишься?

Вместо ответа она объявила:

— Выигрыш пополам!

— Ну, значит, я отдаю деньги и забрасываю документы, — сказал я удовлетворенно.

И сразу вырос в собственных глазах. Утром проруха, а теперь такой нежданный случай.

Трамвай наш громыхал, мимо проплыл какой-то антиквариат, люди толпой входили и выходили из магазинов. Куда мы, собственно говоря, едем? Вскочили в первый попавшийся вагон на островке трамвайной остановки. Но я не представлял себе, что мог бы сейчас отправиться домой или на факультет или вообще заняться чем-то, а не быть с Ладеной. Она подняла на меня глаза.

— Как ты насчет того, чтоб выпить чашку кофе? — спросил я.

— Тут дело обстоит серьезнее. Стоит мне хоть немного простудиться…

— Так ты простужена? — дошло до меня наконец, как до жирафа.

— Тогда сойдем?

Она кивнула.

Мы слезли и пошли пешком. Договорились задержаться наверху. Это вообще была моя идея. Я думал, что в какой-нибудь из забегаловок, между Малостранской и Градчанской площадью, наткнусь на Колмана и покажу ему бланк заявления, лежащий у меня в портфеле. Я представлял себе, какое у него будет лицо. И за кого этот Колман меня принимает? Вот осадил же я его? Конечно, осадил! Можно, оказывается, осадить красавчика и умника. Я знаю, что щекочет его самомнение: у меня водятся иногда монеты. Но получаю я их не от папочки. В каникулы берусь за всякую сезонную работу, а так вообще подрабатываю по мелочам. Но говорить этого я ему не буду. Пускай считает меня белоручкой и пай-мальчиком. С Колмана это станется! Черт, и чего я вечно начинаю заводиться, когда думаю о Колмане?