Энн Тайлер - Морган ускользает

– Давайте начнем сначала, – предложил он.

– Давайте.

– Вы знаете, Морган, что Бонни, услышав этим утром вашу новость, сильно расстроилась. Но это еще не конец света, сказал я ей. Не та причина, по которой стоит разрывать брак. Не правда ли? Возьмите себя в руки, сказал я. О, конечно, ей потребуется время, чтобы простить вас. Случившееся стало потрясением для всех – для Эми, для Джин… они сейчас сердиты на вас…

Морган кивал, стараясь изобразить рассудительность. Конечно, ему следовало сообразить, что девочки в стороне не останутся. Они, естественно, преданы Бонни, и то, что он сделал, должно показаться им ужасным. О, винить их за это он не мог. И все-таки, рисуя себе Бонни в окружении возмущенно фыркающих дочерей, испытывал некоторую обиду. Как все они слетаются на запашок трагедии или мелодрамы! Он вспомнил о Сьюзен, самой трудной их дочери, что провела утомительные, затянувшиеся отроческие годы в препирательствах с Бонни. На уик-энды она приезжала из колледжа домой и, едва он успевал вытащить из багажника мешок с одеждой в стирку, выскакивала из дома: «Никогда больше не вернусь сюда, никогда! Идиотством было даже пробовать». «Да что случилось?» – изумленно спрашивал он. Сьюзен вырывала мешок из его рук, бросалась в машину и со скрежетом включала мотор. «И как оно могло случиться столь быстро ?» – восклицал Морган, глядя на удалявшиеся хвостовые огни. Мгновенное возгорание! Два чудотворно заискривших кремня! С каким энтузиазмом они бросаются в драку!

Пожалуй, даже и хорошо, что он с этим покончил. Эмили светилась в его сознании, чистая и спокойная, как озеро.

– Я намерен просить Бонни о разводе, – сказал он Джиму.

– Морган. О господи, Морган. Послушайте…

– Полагаю, членов семьи вы со скидкой не обслуживаете, так?

– Я не занимаюсь разводами.

– А.

– Да и в любом случае… Господи, Морган, что на вас нашло? Вы же всю вашу жизнь на помойку выбрасываете!

– Я уже сказал Эмили, – продолжал Морган, – что буду заботиться о ней, Гине и ребенке. Остаться с мужем она не может, сама так говорит. А больше ей опереться не на кого. Понимаете, Джим, я сознаю, что веду себя дурно, но сейчас наступил один из тех моментов, когда что ни сделай, получится плохо с одной точки зрения и хорошо с другой. В этой ситуации я не могу быть добросердечным, с какой стороны ни взгляни. Или могу?

– Послушайте. – Джим склонился над кейсом, словно собираясь поведать некую тайну: – Жизнь не всегда походит на порнофильм, Морган.

– Прошу прощения?

– Я хочу сказать, в целом она больше похожа на… э-э, кино, на которое подростков пускают только в сопровождении взрослых, – немного постели, немного прогулок по магазинам. Вы же не хотите порушить все ради, ну…

Морган полез в карман за сигаретами. Что навоображал себе Джим? В конце концов, жизнь с Бонни не всегда походила на кино без возрастных ограничений. Однако он решил, что говорить об этом не стоит. И предложил Джиму сигарету. Не куривший Джим принял ее и стал ждать, когда Морган чиркнет спичкой.

– Понимаете, я говорю о том, что…

– Я знаю, о чем вы говорите, – прервал его Морган, – но вы упустили из виду самую суть. Я уже принял решение, Джим. И менять его не собираюсь. Я чувствую, что… произвожу резкий поворот, я словно схватился за штурвал корабля и вывернул его, отклонился от прежнего курса и взял совершенно новый, ни на что не похожий. И это неплохо! Совсем не плохое чувство! Вам не заставить меня от него отказаться!

Говоря это, он упивался своей решительностью. Пора бы уже Джиму уйти, и тогда он сможет поехать к Эмили и устроить все окончательно.

Заманить пса в пикап оказалось делом невыполнимым. Поездок Гарри не любил. Пришлось тащить его по тротуару, когти скрежетали. Но и оставить его в магазине Морган не мог, поскольку Баткинс расчихался. Морган погрузил Гарри в кузов, заправил туда псиный хвост и запер дверцу. А затем вернулся в магазин, чтобы сказать Баткинсу: «Я не знаю, когда вернусь. Если не появлюсь к закрытию, заприте магазин, ладно? И не подпускайте никого к моей одежде».

Было уже время, когда дети – опрятные ученики младших классов с ранцами, старшеклассники в мешковатых армейских куртках, девочки с торчавшими из карманов джинсов пластмассовыми расческами – возвращались из школы. Подростки заполнили перекрестки, вести машину было непросто.

На крылечках Кросуэлл-стрит стояли в ожидании матери. Прикрыв ладонями глаза, они разговаривали о погоде, о том, что собираются подать на ужин. Толстуха в похожем на рясу платье открыла банку пива и пустила ее по кругу. Чистенькие голуби-сизари теснились вокруг надорванного пакета с попкорном.