Михаил Шторм - Затонувший город. Тайны Атлантиды

– Ладно, – сказала Элен, подумав. – Закопаем его в яме, которая уже готова.

– Нет.

– Почему?

– Могилу размоют волны во время следующего шторма.

– Вот! – Элен многозначительно подняла палец. – Ты психологически настроен пробыть здесь до следующего шторма… а потом еще и еще. Так нельзя. Думай, что мы покинем остров гораздо раньше.

– Завтра, например? – подмигнул Быков. – Или сегодня ночью. Сила намерения, или как там это называется. Загадай желание и жди, пока оно исполнится. Так?

– Ты все упрощаешь, – скривилась Элен. – Но этот закон работает.

– Возможно. А сейчас поработаем мы с тобой. Бери его за левую ногу, а я за правую… Поехали…

Замолчав, они занялись этим невеселым делом. Которое, как и все прочие дела, никак не могло решиться волшебным образом.

Быков проснулся, как от толчка, и вспомнил, что ему снилась мама. Снилась плохо, тревожно. Будто она отправилась искать его и бродит по какому-то болоту, выкрикивая: «Дима, Димочка!» А он не отвечает, потому что лежит в липкой луже и не то что подать голос, а и дышать не может.

Конечно, это была всего лишь реакция на вчерашнюю схватку, в которой Быкова чуть не утопили, но все равно на душе стало тревожно.

Он сел, всматриваясь в предрассветный сумрак. Пейзаж был абсолютно безжизненным. В трех шагах от него, зябко обхватив себя руками, сидела Алиса. Она дежурила последней, так выпало по жребию. Профессор и Элен спали, прижавшись друг к другу спинами, чтобы согреться, потому что ночь выдалась прохладной.

– Алиса, – окликнул Быков шепотом. – Ложись, теперь моя очередь. Почему ты меня не разбудила?

Девушка обернулась:

– Мне не хочется спать. Давай просто посидим вместе.

– Давай.

Быков зевнул и устроился в шаге от Алисы и на расстоянии вытянутой руки от копья.

– У тебя несчастный вид, – заметила девушка. – Устал?

– Нет. Просто мама приснилась.

– Соскучился?

– Угу.

– Она у тебя хорошая?

– Лучше всех, – ответил Быков, улыбаясь.

Несмотря на свой солидный возраст, он до сих пор жил с матерью. После смерти отца их трехкомнатная квартира была четко разделена на сферы влияния, если так можно выразиться. Кухня и опустевшая супружеская спальня были маминой территорией. В гостиной они собирались для редких совместных трапез и просто посиделок. Отцовский кабинет с книжными шкафами, африканскими масками, океанскими раковинами и прочими сувенирами из дальних стран занял Быков. Там же он и спал, довольствуясь старомодным кожаным диваном с высокой спинкой и круглыми валиками.

Вообще-то отец никогда не принимал участия в экспедициях и не бывал дальше Черного моря, однако в нем жила неиссякаемая страсть к странствиям. Зная об этом, пациенты профессора медицины Быкова старались отблагодарить его разными диковинками вроде засушенного геккона или австралийского бумеранга. В результате кабинет выглядел так, будто принадлежал заядлому путешественнику. Благодаря этому Быков-младший и стал фотографом. В детстве он часами просиживал возле глобуса, выискивая на нем места, где хотел бы побывать, а годы спустя мысленные путешествия осуществились в реальности.

Как бы хотел Быков снова очутиться в своем кабинете! Весь день он посвятил бы маме, рассказывая о своих похождениях и опуская подробности, которых пожилым людям лучше не знать. А вечером присел бы к ноутбуку, включил настольную лампу и очутился в центре волшебного светящегося шара, окруженного таинственным полумраком. Повинуясь движению пальца, на экране возникают снимки, привезенные из экспедиции… Перебирая их, Быков решал бы, какие куда отослать.

Прошли те времена, когда ему приходилось подрабатывать в дешевых газетах и безвестных журнальчиках. Два последних года заказы шли сплошным потоком. Журналы, солидные и глянцевые, всевозможные агентства, интернет-порталы – все они распахнули перед Быковым свои электронные двери и кошельки. Он обзавелся первоклассным оборудованием, наладил постоянные связи в различных изданиях, довел до нужного уровня свой английский. Его жизнь кардинально изменилась. Он много путешествовал, общался с интересными людьми, обрел личную и профессиональную независимость. Но все равно его звал к себе родной дом. Даже Атлантиду больше искать не хотелось.

– Домой хочу, – признался Быков с тяжелым вздохом.

– А я нет, – быстро сказала Алиса. – Мне с тобой хорошо.

– Мне тоже. Но этот остров – не место для юных леди.