Виктория Токарева - Дома стоят дольше, чем люди (сборник)

Эльдар без промедления женился на Элле и привез ее на фестиваль уже в качестве жены. Дело было в Санкт-Петербурге, фестиваль назывался «Золотой Остап».

Нина умерла недавно. Все собирались приносить Эльдару свои соболезнования, а он – здрасьте вам, с новой женой.

У всех глаза на лбу. Элла смущается, а Эльдар обнимает ее за плечи, дескать, держись, я здесь.

Город устроил прием в ресторане «Астория». Я помню число: 20 ноября. Это день моего рождения. Со сцены объявляют об этом торжественном событии, музыканты поют «Хэппи бёз дэй ту ю». Ведущий дарит мне плюшевого медведя в полтора метра высотой. «Пылесборник», – подумала я, но сказала спасибо.

Ко мне подошел Эльдар и тепло поздравил. Оказавшись рядом, я посмела проявить любопытство. Я сказала:

– Эльдар, когда умерла Нина, я боялась тебе звонить. Я думала, ты лежишь на полу в море слез. А ты… Как это ты выкрутился?

Эльдар нахмурился, стал смотреть в пол. Мрачно ответил:

– Да. Выкрутился.

Видимо, этот вопрос задавала ему не я одна.

Интересно, как сама Нина отнеслась бы к тому, что произошло? Обиделась? Или наоборот – обрадовалась? Пусть ее Элику будет хорошо. Пусть он ни одного дня не отдаст черту. А к ней, к своей главной любви, он все равно вернется и ляжет сверху. Нина услышит его желанную тяжесть, крепко обнимет, как прежде, и они уплывут в вечность. Вместе и навсегда.

Старость не делает исключения никому. Она портит человека, сушит мозги, забивает сосуды.

Эльдар снял фильм «Карнавальная ночь – 2». Лучше бы не снимал. Первая «Карнавальная ночь» не померкла. Фильм и сейчас хорошо смотрится. Ремейк редко бывает лучше оригинала. Невозможно дважды войти в одну и ту же воду.

Я иногда думаю: «Зачем снимают ремейки?» Плохой фильм повторить легко, хороший – трудно. А гениальный – невозможно.

Старость преподнесла Эльдару боль в спине. Эльдар всегда был толстым, и позвоночник устал.

Его последние годы были мучительными. Однако все кончается вместе с жизнью. Эльдар умер. Ему было восемьдесят восемь лет.

Похоронили его на Новодевичьем кладбище, но не в одной с Ниной могиле. Элла не допустила. Можно понять. Она прожила с ним двадцать лет, служила верой-правдой, и хотела остаться в памяти потомков его вдовой, а не спасательным кругом.

Эльдара похоронили на отдельном участке.

Элла его навещает, ухаживает за могилой, поливает цветы и рассказывает: что нового в стране, в поселке и как идут дела в их киноклубе «Эльдар».

Лето. Полдень.

Открывается калитка, входит мой сосед Владимир Войнович, рядом с ним мужчина с проседью – худой, носатый, симпатичный. Сразу видно – работник умственного труда.

Как ни странно, интеллект сразу заметен.

Я стою перед домом и смотрю на гостей.

– Знакомься, – предлагает Войнович. – Это Винфрид. Немецкий переводчик. Можешь называть его Винни.

Я киваю головой и протягиваю руку. Представляюсь. Перевожу свой взгляд на Войновича. В моих глазах читается вопрос: зачем явился? Почему не предупредил?

Володя отводит меня в сторону, негромко объясняет:

– Мне его некуда девать. Я его у тебя оставлю.

– А мне он зачем? – интересуюсь я. – Что я с ним буду делать?

Первая половина дня нужна мне для работы. На моем столе разложена рукопись, которая ждет и взывает.

Если Володя оставит Винфрида, день пропал. Я никому не разрешаю приходить раньше трех часов дня.

– Забирай своего немца, – тихо сказала я. – Иначе я пожалуюсь Сонечке.

Сонечку он боится.

Я предлагаю гостям вино и фрукты. Обедать – рано. Завтракать – поздно. А фрукты в самый раз.

Правила гостеприимства соблюдены.

Мы садимся за стол на открытой террасе. Вокруг нас природа Подмосковья: ели, белые березы. Кстати, в Германии точно такие же березы. Почему их связывают только с образом России?

– Кто вас переводит? – интересуется Винни.

Я называю свою переводчицу фрау Бауман.

– Не знаю, – говорит Винни.

Моя переводчица – славистка со сложным, довольно поганым характером. Прямолинейная, как бревно. Я знакома с ней как с человеком, а как переводчица она мне неведома. Я ведь не читаю по-немецки.

– Автор и переводчик должны быть сделаны из одного теста, – говорит Винни. – Они должны одинаково слышать жизнь.

Винни говорит с акцентом, как прибалт. Все понятно, но видно, что русский – это не его родной язык.

– Талантливый переводчик такая же редкость, как талантливый писатель, – замечает Володя.