Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

Версия, кажущаяся нам самой достоверной, подтвержденная последующим ходом событий: в верхних эшелонах с середины десятых годов началось активное брожение, началась подковерная борьба всех против всех. Население, видя, как одна за другой летят головы министров, замминистров, губернаторов и мэров, простодушно считало, что идет борьба с коррупцией, злоупотреблениями и некомпетентностью, что начат процесс обновления. Никаким обновлением не пахло, это была борьба кланов. Если отдавали под суд кого-то, назовем его X, неважно, кто он был, министр, бизнесмен, политик или, к примеру, театральный режиссер, это не означало, что Х более других грешен, просто один клан показывал свою силу другим. В ответ хватали кого-то, назовем его У, хватали, опять же, не потому, что У слишком вольно обошелся с законом или чужими деньгами, это был ответ другого клана тому клану, который отдал под суд Х. А поскольку система, тут мы вынуждены повторить всем надоевшее общее место, была устроена так, чтобы ни у кого не было возможности оставаться незамаранным, даже если бы он очень захотел, то угроза тотально нависла над всеми. Это нервировало. Это заставляло людей, создавших эту самую систему, опасаться, что она же их и сожрет.

Однако вряд ли они настолько захотели перемен, что всерьез решили привести к власти человека, в программе которого значилось усиление общественного контроля. Никому из них этот контроль на дух был не нужен. Просто они поступали по принципу противоборства: если вы хотите притормозить Семенова, мы ему поспособствуем – лишь бы вам насолить.

То есть, обстановка в этих самых верхних эшелонах была путаной, нервной, туманной, зыбкой. Никто не был уверен в своей неприкасаемости, началась политическая агония системы и всех ее составляющих. Это касалось, кстати, и кандидатов, все они прекрасно понимали, что участвуют в последних для себя выборах, близится закат их эры, поэтому в результате и поступили так, как поступили, о чем мы расскажем чуть позже.

Эти обстоятельства и позволили Семенову дойти до финального этапа, до стадии выборов.

Что он чувствовал в это время, о чем думал?

Вот фрагмент из фильма «Прецедент претендента», слова Людмилы.

ЛЮДМИЛА. Знаете… Вы снимаете уже? Я не для камеры хочу.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Григорий, ты снимаешь?

ГОЛОС СО СТОРОНЫ. Нет, настраиваю.

ЛЮДМИЛА. Вы не на меня настраивайте, а в сторону куда-нибудь.

Кадр дергается, потом рябь, потом возникает опять Людмила, снятая какой-то другой камерой или телефоном.

ЛЮДМИЛА. Так вот, у меня папа выпивал. Довольно сильно. И маме иногда жаловался, я слышала, говорит: я умом, говорит, понимаю, что мне надо не к магазину, а домой, но тянет к магазину, ничего не могу поделать. Психика тянет, говорит.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Это вы к тому, что ваш муж был как бы опьянен влечением к власти? Психика туда тянула?

ЛЮДМИЛА. Да, но не к власти. Он добра хотел людям. Но он же понимал, что это не просто работу поменять или что-то. Это самый верх. И он…

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Боялся, что не справится?

ЛЮДМИЛА. И это тоже. Но главное, он говорил: Люся, я против натуры как бы иду. Не хочется, а надо. Он ведь что любил? Работу свою любил и дома с динозаврами деревянными возиться. Я иногда к сараю подойду, тихо так смотрю, как он строгает своих чудиков. Глаза такие… Ну, ласковые, что ли… Так на эту чушку деревянную смотрит, как на меня давно уже не смотрел. И я, знаете, не обижалась, мужчины же такие, вы же так устроены, что сильно любите только то, что своими руками делаете. Или головой. А женщин не вы делаете, вам их природа готовыми дает. Поэтому вы любите нас временно, коротко, а дело свое – постоянно.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Это вы очень умную вещь сказали. Я серьезно, теперь буду думать.

ГОЛОС СО СТОРОНЫ. Я уже подумал. Чтобы женщину сильно и навсегда полюбить, надо ее сделать. Своими руками.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Не умничай. Но да, наверно, так. Значит, он ощущал то, что с ним произошло, как что-то неестественное? Резал фигурки, а тут – хлоп, иди в президенты.

ЛЮДМИЛА. Не совсем. Он же изменился. Он это тоже стал воспринимать, как свое дело. (Задумывается). Сложно все. Если честно, до сих пор не поняла.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Изменился – имеете в виду связь с Ларой Ким?

ЛЮДМИЛА. И это. Но об этом я не хочу. (Думает. Вспоминает). Нет. Не хочу.

Больше кадров с Людмилой нет. А сразу же после ее слов – интервью с Ларой.

ЛАРА. Я не знала другого такого человека, с такой болящей совестью. И за себя, и за всех. Он меня, конечно, поражал.