Алексей Слаповский - Чудо-2018, или Как Путин спас Россию

Тут Инга спохватилась: инсульт – это о болезни, о старости, это она зря. И тут же улыбнулась, и добавила:

– Я образно, конечно, я женщина здоровая, слава богу!

– У нас, здоровых и красивых, тоже бывают проблемы, – в унисон пропел Синистров. – Вот и я о том же, все знают, кто у нас победитель ринга, кто лучший, но все-таки не будет же он один на ринге, понимаете? Что за победа без соперников?

– Понимаю. Но что от меня нужно?

– Да ничего, печать и подпись. А текст я мигом набросаю.

И через пять минут на руках у Синистрова и Лары было желаемое разрешение с печатью и подписью, и в тот же день в городе появились плакатики, извещающие о том, что через неделю на стадионе «Форвард» будет проведена городская выставка собак, а также состоится обсуждение реконструкции стадиона и благоустройства прилегающего к нему района. И мелкими буквами внизу добавлен был пункт: «Обсуждение выдвижения в кандидаты Андрея Семенова».

17.

События разворачивались стремительно. Синистров с курьерской почтой отправил в ЦИК уведомление о проведении собрания (на основании законно полученного разрешения) и приглашение прибыть на оное.

Власти Серманкуля, узнав о намечающемся событии, недоумевали. Мокрецов, глава администрации, неофициально навестил Ингу Гардину, с которой был в молодости романтически знаком, и спросил, что все это значит. Та объяснила, сослалась на Синистрова. Мокрецов велел найти Синистрова и доставить к нему. Нашли, доставили. Мокрецов спросил, тыча в сорванный с забора листок, лежавший у него на столе:

– Что за фигня, и кто ты такой?

Синистров объяснил: он местный уроженец, но работает в Москве, координатор, организатор, был в помощниках у Владислава Юрьевича, сотрудничал с Александром Леонидовичем, Алексеем Викторовичем, Валерием Вячеславовичем, о его деятельности известно аппарату Владимира Владимировича и окружению Дмитрия Анатольевича.

Мокрецов морщился, не всех из названных угадывая.

– Ну, допустим. На какой кандидат, куда? Это же была… Ну, как я понял, такая шутка на государственном уровне.

– Не совсем так. Те, кто это организовали, узнали, что у части населения эта шутка вызвала негативные эмоции. И решили перевести негатив в позитив. То есть: да, мы как бы попробовали пошутить, но увидели готовность к выдвижению народного кандидата, поэтому склонились к тому, чтобы разрешить его действительно выдвинуть. И противодействие этому мероприятию, Сергей Николаевич, может быть расценено как недоверие тем шагам, которые делаются навстречу населению именно для того, чтобы показать, что мы ему доверяем.

– Кто – мы?

– Разве не ясно? Кстати, и вы в том числе.

– Я ни при чем! – отгородился Мокрецов. – Я вообще в отпуск ухожу, – придумал он на ходу.

И тут же мысленно свою придумку одобрил, и в тот же день подписал приказ о своем уходе в отпуск и назначении временно исполняющим обязанности главы администрации одного из своих заместителей.

По совпадению, в отпуск отправился и начальник УВД, и многие другие руководители первого эшелона.

А в Центральной Избирательной Комиссии были изумлены поступившим приглашением. Сначала подумали, что это розыгрыш. Потом начали выяснять, кто такой Синистров, связались с ним, тот дал разъяснения, которые членов ЦИК изумили еще больше. Провели консультации, получили совет: съездить и посмотреть, что там за ерунда. Прекратить можно на любом этапе.

В ЦИК и без того знали, что система предвыборных фильтров и процедур такова, что любого кандидата из самовыдвиженцев можно завернуть в любой момент. Отправили в Серманкуль двух представителей.

О собрании на стадионе «Форвард» написано так много, что не будем повторяться. Была выставка собак, было выступление Синистрова, который уложился в пять минут, обрисовав в радужных красках будущее стадиона, района возле него и всего города в целом. А потом было главное – произнес речь Андрей Семенов.

В нем за эти дни произошли разительные перемены. Сначала он воспринимал происходящее растерянно. Да, участвовал в ежевечерних дебатах с участием Синистрова, Лары, Мечникова, Федора и Маши, видел, как все чаще и чаще в интернете мелькает его имя, именно его, а не однофамильцев, но ему казалось, что происходит это как бы не с ним. Какие-то мысли тяжело ворочались в его голове, которая представлялась Андрею Петровичу в это время запущенным складом, где все ящики и банки перепутаны; он пытается привести все в порядок и не может. Легко, когда на склад поступает, к примеру, пять, семь, пусть даже двадцать видов продукции. Все запросто сортируется по группам, по своим местам. А когда каждый продукт в своей упаковке, каждая мысль в своей оболочке, и их сотни – как распределить? Да еще выясняется, что мысли цепляются друг за друга, не растащишь, а при попытках отделить, рассыпаются в руках. То есть, опять же, в голове.