Евгений Будинас - Промежуточный человек

Так, в свободном полете мысли, не скованной частностями и деталями, Геннадий от механизации животноводческих комплексов переходил к кибернетике, от уборки картофеля — к экономическим закономерностям. И при каждой нашей встрече приносил мне что-нибудь новенькое.

Надо сказать, что его суждения «по поводу», иногда весьма неожиданные, иногда спорные и оторванные от реальности, порой даже сумбурные, всегда отличались завидной свежестью взгляда. Я понимал: дело в точке отсчета. Геннадий привык иметь дело с новейшей техникой. С этими мерками он ко всему и подходил.

И вот он приходит и сообщает, что на работе с новым начальством у него произошел конфликт.

Историю можно изложить в двух словах: не сработались.

Начальника звали Анатолий Иванович, по фамилии — Осинский.

Начальник был моложе Дубровина на два года, то есть с небольшим допущением их можно считать ровесниками, людьми одного поколения. Как и Геннадий, начальник был человеком энергичным.

Этим, собственно, их сходство исчерпывалось. Дальше начинались различия. Впрочем, почему «дальше»? Различия начинались уже с того, куда направлялась их энергичность…

Анатолий Иванович был человеком исключительно деловым, о чем свидетельствует стремительность его равномерно-поступательного продвижения по служебной лестнице. Уже здесь Геннадий ему заметно уступал. В их сравнительно молодом тогда возрасте два года разницы — ощутимый срок. Осинский был уже начальником, а Геннадий только главным инженером. Все говорило о том, что через два года начальник уйдет дальше, а Дубровин дальше не пойдет и останется главным инженером. Едва закончив институт и удачно женившись на дочери кого-то из местного руководства, Осинский, что называется, попал в обойму: он быстро и уверенно продвигался наверх с четкостью патрона, подталкиваемого пружиной на освободившееся в стволе место.

В технической стороне дела, которым им вместе предстояло заниматься, Анатолий Иванович разбирался «не очень», чем нимало не смущался: он обладал каким-то управленческим опытом, знанием жизни, умением ладить с начальством, чего, вообще говоря, вполне достаточно для преуспевания в должности, уже им достигнутой. Он пришел в НИИ из областного управления, проработав до того и в районном управлении, и, что особенно важно для биографии, непосредственно в хозяйстве, — то есть шел с самых низов.

Главным в должности была для него возможность закрепиться в городе, что сразу открывало значительные перспективы. Тем более что въехал в город он вполне «на коне», которым являлось конечно же знание «специфики села».

Это знание предполагалось уже в самом социальном происхождении начальника. Правда, выкладывался этот «козырь» отнюдь не всегда и не везде — лишь там, где он мог играть какую-то роль. В повседневной жизни Анатолий Иванович своего происхождения несколько стеснялся и был на сей счет весьма мнителен. «Ну конечно же мы сельские, где уж нам…» — приговаривал он, столкнувшись с непонятным в работе, что случалось довольно часто, в силу все той же его технической мало-компетентности.

Геннадия удивляла некоторая пренебрежительность, даже хамоватость Осинского по отношению к своей деревенской родне, представители которой нет-нет да и появлялись в полутемном коридоре цокольного этажа института, где размещался ВЦ. Дальше коридора они обычно не проходили, подолгу дожидаясь, когда Анатолий Иванович соизволит к ним подойти.

В одной из совместных командировок Осинского с Геннадием разместили на ночлег в сельской хате. Хозяйка, пожилая и очень приветливая женщина, гостеприимно выставила на стол традиционное угощение: яйца, сало, шипящую на сковороде «кровянку», соленые огурцы, хлеб и конечно же бутылку крепкой. Анатолий Иванович к угощению не притронулся. Брезгливо отодвинув запотевшую с мороза бутылку, он повернулся к хозяйке и довольно грубо спросил, не продается ли в сельмаге коньяк. Геннадий тогда посмотрел на него с удивлением, но ничего не сказал. То, что Анатолий Иванович пьет только коньяк, было для него новостью.

Еще более неожиданной оказалась нескрываемая брезгливость, с которой Анатолий Иванович отверг предложенное ему поутру молоко…

Осинский был человеком мнительным, даже тени иронии на свой счет не допускал, отчего оказывался легко и болезненно уязвимым. Так однажды из-за пустяка у них с Геннадием дело чуть не дошло до ссоры.

Помню, как-то зашли мы в магазин мужской одежды. Там продавались импортные вельветовые пальто. Мне они показались сверхмодными, вполне соответствующими вкусу Геннадия: с погончиками и блестящими анодированными пуговицами. Но именно из-за этого дешевого блеска Геннадий меня высмеял. Надо сказать, весьма колко. В мелочах он бывал безжалостным.