Джанет Фитч - Белый олеандр

Неожиданно передо мной встали слепые окна моего сна.

«Où est ta maman?» — спрашивали капроновые колготки и ноги в брюках. «Elle revient» [22] Где твоя мама? Сейчас придет ( фр .). , — отвечала я, но сама в это не верила.

Мать выскочила из такси в афганском пальто с вышивкой и кучерявой меховой оторочкой. Заорала на меня, схватила за руку. Бутылка выскользнула. Молоко на тротуаре. Глянцево-белое, с острыми осколками.

По дороге домой я отксерокопировала фотографию в учебнике и отправила ей с отдельно вырезанными словами:

Я сидела после ужина на лоскутном коврике в своей комнате, вырезала ножом из старых журнальных обложек бумажные куклы и закрепляла их на бамбуковых шпажках, припасенных в «Маленьком Таиланде». Мифические фигуры, полулюди-полузвери — Царь обезьян, человек с оленьими рогами, которого каждый год приносили в жертву ради плодородия почвы, мудрый кентавр Хирон и Изида с головой коровы, Медуза Горгона и Минотавр, Козлоногий человек, Белый Ворон и Царица лисиц с ее последней бизнес-идеей. Даже Дедал с крылатым сыном.

Я как раз пришивала руку к телу Минотавра, когда в дверь тихо постучали. Пахнуло мускусом и запахом краденого. К дверному косяку, скрестив на груди сильные руки, прислонился Сергей в крахмальной белой рубашке и джинсах. Золотые часы на руке смотрелись как судовые. Глаза обежали комнату, оценивая беспорядок — коробки с одеждой, сумки использованных блокнотов и рисунков, цветастые занавески, поблекшие до пастельных оттенков. Он замечал все, но не как художник, который видит формы и тени. То был взгляд профессионала, который молча взвешивает возможности: как пропихнуть в окно и погрузить в машину. Увиденное интереса не представляло. Протершийся ковер, старые кровати, бумажная лошадь Ивон и папье-маше с блестками вместо снега и надписью «Юниверсал Студиос».

— Здесь и собаке не место… Что думаешь делать, Астрид?

Я привязала руку Минотавра к бамбуковой палочке, подвигала вверх-вниз перед лампой.

— И собаке не место… — произнесла, копируя его акцент. — Детям — да. Но не собакам. Не собакам. — Минотавр указал на него. — Чем тебе не угодили собаки?

— Играешь в куклы, — улыбнулся он. — Иногда ты женщина, а иногда маленькая девочка!

Я отправила Минотавра в жестянку к остальному букету бумажных богов и чудовищ.

— Рина ушла, бухает с Натальей.

— Кто сказал, что я к Рине?

Сергей отлепился от косяка и небрежно вошел, невинный, словно магазинный вор. Брал предметы и бесшумно ставил их на то же место. Я не могла оторвать от него глаз. Как будто ожила моя кукла, получеловек-полузверь, как будто я вызвала ее к жизни. Сколько раз я представляла, как Сергей заходит и зовет меня, словно мартовский кот. Я источала запах вроде цибета, явственный аромат сексуального желания, по которому он нашел меня в темноте.

В гостиной работал телевизор, Ивон уткнулась в модный вечерний сериал про молодежь в прикидах из «Фреда Сигала», у которой были хорошие прически и стильные проблемы. Сергей сунул палец в набор ее теней, помазал себе веки.

— Ну как? — Самовлюбленно улыбнулся, наклонил голову и загладил назад волосы, краем глаза наблюдая за мной в зеркало.

Серебристые тени шли его широким сонным векам. Он походил на балетного принца, только пах по-звериному, мускусом. Я как-то стащила его футболку ради этого запаха. Интересно, он знает?

— Астрид, почему ты меня избегаешь? — Сергей присел, положил мощную, со жгутами вен руку на спинку кровати. Пружины даже не скрипнули.

Я принялась вырезать русалку с длинными волосами в стиле ар-нуво из обложки «Сайентифик Америкэн».

— Потому что ты парень Рины. А мне здесь нравится.

— А кто ей скажет? — промурлыкал он. — Я? Ты? Я тебя немного знаю, Астрид, krasavitza . Не такая ты и паинька! Другие пусть думают, что хотят, но я-то вижу.

— Видишь что?

Интересно, какие экстравагантные метаморфозы претерпел мой образ, пройдя по канализационной системе его мозга?

— Я тебе нравлюсь. Ты смотришь и отводишь глаза. Может, боишься, что будет как с ней, da ? — Мотнул головой в сторону кровати Ивон, изобразив рукой большой живот. — Не доверяешь мне. Я никогда не сделаю тебе ребенка!

Как будто дело в этом. Я боялась совсем другого. Знала, что если позволю ему себя коснуться, уже не остановлюсь. Вспомнила день, когда мы с матерью и ее приятелями пошли во вращающийся бар наверху отеля «Бонавентуре», и меня тянуло в окно. То же скольжение по наклонной плоскости я чувствовала всякий раз, когда оказывалась в одной комнате в Сергеем.