Айрис Мердок - Время ангелов

— Ты не украл снова?

— Нет. Хуже. Но не расскажу тебе об этом. Я намерен рассказать тебе о другом, хотя это менее важно. Но символично. Почему это должно тебя интересовать?

— О чем ты говоришь?

— Когда я говорил тебе, почему я продал икону, я не сказал тебе правды. В действительности я солгал: тебе одно, отцу другое, и третье — ну, третьей стороне, которая оказалась вовлечена.

— Я догадалась, тебе нужны деньги, чтобы сделать операцию девушке.

— Ну, не совсем. Я говорю «не совсем», потому что… ну, видишь ли, операция действительно была, но не сейчас, несколько месяцев назад, и девушка теперь в действительности ушла к другому. Но не в ней дело. Видишь ли, я тогда одолжил деньги на операцию, занял их у женщины постарше, которая, ну, отнеслась с сочувствием.

— Понимаю. Так что теперь…

— Это имело последствия, — сказал Лео. — Я не имею ввиду ничего сенсационного. Мне не пришлось спать с ней, чтобы получить деньги. Совсем нет. Она ужасно корректная. Но она такая… нам пришлось стать близкими друзьями, ты понимаешь, что я имею в виду. Она относится ко мне по-дружески, с симпатией и хочет все знать обо мне и помогать. Я ощущаю себя осой, завязшей в джеме. И пока я должен ей деньги…

— Ты не можешь бросить ее.

— Да. Хотя я не стал бы так говорить. В конце концов, она не моя девушка. Просто я хотел освободиться и не мог.

— Ты был готов использовать ее, но не намерен иметь дело с тем, что ты называешь последствиями?

— Полагаю, именно так. Не очень-то хорошо, не правда ли? Но я был тогда в полном отчаянии. Дело в том, что я не выношу ее. И все время ощущаю, что наполовину лгу ей, больше чем наполовину. И пока эти чертовы деньги поставлены на карту…

— Думаю, ей не нужны деньги?

— Нет. Она все время твердит, чтобы я оставил их себе в подарок. Но я не могу. И дело не в морали, а в психологии.

— Это часто одно и то же. Я понимаю трудность.

— Но ты веришь мне? — спросил Лео. — Я много раз обманывал тебя. Но это правда.

— Я верю, — сказала Мюриель. Она действительно верила. — Ты заплатил ей теперь?

— Нет, — ответил Лео. — В том-то и дело. По крайней мере это то, что ты делаешь для меня, или я для тебя. Я не ожидал подобного.

— Не понимаю тебя.

— Я продумал, как сохранить деньги, чтобы заплатить долг и заставить третью сторону выкупить для меня икону, но не могу сделать этого.

— Что же останавливает тебя? Безусловно, не демон нравственности на этот раз?

— Да. Думаю, именно он. Я всегда считал, что смогу легко отказаться от морали, но это не так просто. Я не настолько свободен, как предполагал.

— Ты правда получил семьдесят пять фунтов за икону?

— Правда. Но я собираюсь отдать их сегодня тому человеку, который… ну, человеку, который собирается вернуть мне икону.

— И от которого ты скрыл, что деньги все еще у тебя?

— Точно. Боюсь, ему придется заплатить немного больше.

— Но это благородный жест, который с твоей стороны будет сопровождаться другой подходящей ложью?

Лео изумленно посмотрел на нее, затем рассмеялся:

— Да! Во всяком случае я отдам их. О Боже! Ты довольна мной, Мюриель?

— Но ты все еще связан со своей сочувствующей пожилой дамой?

— Да. Я не могу сейчас думать об этом, но найду какой-нибудь выход. Послушай, дорогая, ты мне всерьез говорила о своей кузине?

Мюриель отвернулась от него. Перед ее взором мысленно предстала картина: душная тьма, что-то жужжит в глубине комнаты, как рой пчел. Она быстро повернулась к Лео:

— Да.

— Пойми, я не полный дурак, — сказал Лео, — хотя часто прикидываюсь дураком, но здесь все будет в порядке. Я очень хочу познакомиться с твоей кузиной, просто познакомиться, что бы ни случилось потом, даже если ничего не произойдет. Я думаю о ней постоянно с тех пор, как ты рассказала мне, и не могу отказаться от романтических грез. Если ты позволишь мне познакомиться с ней, клянусь, я не подведу тебя и буду делать все, что ты скажешь.

— Хорошо, — сказала Мюриель.

— Ты не расскажешь мне немного о ней? Какая она?

Мюриель стиснула зубы. Внутри нее что-то завибрировало, и она, почувствовав, что вот-вот снова хлынут слезы, встала.

— Не сейчас. Как-нибудь в другой раз. А теперь я должна идти.

— Я сказал что-нибудь не то?

— Нет.

— Не сердись на меня, Мюриель.

— Я не сержусь.

— Не грусти.

Подойдя к двери, Мюриель почти споткнулась о Лео. Он опять неловко обнял ее, и она на минуту горячо прижалась к нему. Когда она вышла, то услышала голос Пэтти, все еще доносившийся из комнаты Юджина.