Наталия Осс - Антиглянец

5.35. Заснуть не получалось. Я включила свет и села в кровати. Нащупала пульт – по телевизору Арина Шарапова начинала утренний обход. Предлагались советы – как растопить засахарившееся варенье и собрать пылесосом рассыпанный стиральный порошок: он вполне может еще пригодиться. А сейчас Антон Привольнов расскажет нам, как выбирать лак для ногтей… Я выключила телик. Уж лучше читать Vogue.

5.52. Я вчитывалась в строчки, пытаясь понять смысл: «В маленьком платье с завышенной талией в горошек или с рюшами можно вновь стать той девочкой, что любила играть в куклы и знала – ничего невозможного нет». Когда я перестала быть той девочкой, которая ничего не боялась? Которая смеялась, когда олигарх шутил про замуж? Которая, ни секунды не сомневаясь, взяла да и возглавила «Глянец»? Так куда все это делось?

Я разозлилась. Просто озверела. Я вам покажу! Суки! Вы еще узнаете Борисову! Кровью будете харкать. Блевать бриллиантами своими. Встала, пошла на кухню, смела со стола чашки, пепельницу, фантики, бумажки, журналы и выбросила в мусорное ведро. Сегодня вы у меня получите. Все, до единой. Твари!

Вернулась в кровать и, засыпая, подумала: я не буду жечь напалмом все рублевские деревеньки, как Олейникова, но одну я точно подпалю.

В семь вечера я подъехала к ресторану «Горки».

«V ежегодная церемония вручения премий Glossy People – Главные люди „Глянца“ – кричала растяжка, висевшая над Тверской.

– Здесь нельзя ставить машину, – подскочил ко мне охранник ресторана. – Освободите место.

– Да что вы говорите? – сказала я, вылезая из машины аккуратно, чтобы не порвать каблуком тонкую ткань платья. – Ключи возьмите от машины и поставьте как нужно. И чтобы никто не задел – вы отвечаете!

– Так вы надолго? – он засуетился вокруг меня, хотя и сохранял каменное выражение лица. Хотя, может быть, другой гримасы это лицо не знало.

– Практически навсегда, – я уже открывала тяжелую парадную дверь.

На сцене суетились люди с проводами, монтировавшие экран. На церемонии мы собирались показывать ролики, кадры из жизни замечательных людей, которые сегодня получат премию – статуэтку в виде Венеры Милосской. Идея была моя. И поддержана была всеми сотрудницами редакции. Когда художники принесли макет, Затуловская удивилась:

– А куда делись руки?

– Так и было задумано. Венера – она же без рук, – сказали в один голос я, Островская и художники.

– Без рук не годится. Мы журнал о роскоши и успехе, инвалидов нам не надо.

И художникам пришлось приделывать Венере руки. Они, конечно, ржали, но не возражали. Заказчик всегда прав. Теперь все двенадцать статуэток – с руками, прикрывающими лобок (дизайн Затуловской, отличавшейся ханжеством и не выносящей даже слова «секс»), стояли рядком на рояле в глубине сцены.

– Ты что здесь делаешь? – Лия смотрела на меня, как на воскресшую из ада.

– Пришла на вечеринку по приглашению. Оказать моральную поддержку коллегам, – ответила я, демонстрируя дьявольское самообладание.

– С ума сошла? Если тебя здесь увидят – скандал грандиозный будет! Сразу же доложат нашим, – она взяла меня под руку и попыталась сделать несколько шагов к выходу. – И Аня может прийти.

Аня ходила на вечеринки журнала редко. Только чтобы проинспектировать сотрудников. Никто не знал, когда именно она появится – в начале, в разгаре или в конце. Это держало народ в напряжении. Затуловская не появлялась никогда. Предполагаю, что она комплексовала – Марине не удавалось светское общение. Тут требовалось говорить на равных и быть любезной, а Затуловская умела только давить.

– Алена, ты же не хочешь публичного скандала?! – Островская попыталась наехать. А я улыбалась.

– Нет, не хочу. И его не будет, – я села за стол с табличкой VIP и налила себе воды.

– Алена, я тебя очень прошу, уходи! – Лия сделала движение, собираясь отнять у меня бокал. – Надо принимать поражение достойно.

– Правда? Я тоже так думаю, – я демонстрировала улыбку светской дамы. Я срисовала ее в «Воге» у гламурных див.

Ну и что ты теперь сделаешь? Стащишь меня с кресла? Зал постепенно наполнялся гостями. Кто-то уже махал мне рукой от дверей. Я махала в ответ, не очень разбирая, кто это.

– Я лично от тебя такого не ожидала, – бросила она, от­ходя.

– Я, честно говоря, тоже, – пробормотала я ей вслед.

Ко мне летела Мила Ямбург.

– Аленушка, как я рада вас видеть! Чудесно выглядите! А платье какое, это что, Marni? У них было в коллекции такое же зеленое. Или винтаж? Вы так ко мне и не зашли, хулиганка. А мы вас ждали. Я сумочку для вас оставила…