Дмитрий Липскеров - Осени не будет никогда

Он вернулся домой в грузовом лифте и долго стоял возле стены, раззявя рот, глядя на след от исчезнувшего ангела.

Улетел, подумал, почувствовав легкий ветерок из открытого окна.

Второй же был на месте и улыбался по-прежнему с нежностью, с каким-то состраданием даже. Он тоже улыбнулся своему намалеванному, потом поглядел на подсохшую еду на бумаге, вспомнил Зюкину и свой полет на Венеру.

Просто подумал, что не долетел, и переключился на кленовый лист.

Будто молотком по сердцу ударили.

Половину его съела бумага, оформляя зеленую плоть в простой прямоугольник.

Опять побежал на улицу и нашел все деревья украшенными точно такими же листьями. И на всех написано одинаковое, по-иностранному и с цифрами.

И тогда он понял.

Возвращался домой и понял. Лег на пол грудью, щекой ощущая прохладу щербатого паркета.

Это все старик, думал. Талант забрать не смог, осень забрал…

В это время Зинка Зюкина влезала в частный самолет «Фокер» в аэропорту «Внуково-3», заплатив за багаж таможеннику Выхину, которого когда-то на это место и устроила за тридцаточку баксов. В ожидании вылета выхлебала граммов шестьсот вискаря, а когда взлетели, перекрестилась и пожелала Вовчику мягкой, как пух, земли.

Он лежал, вжавшись в пол, и понимал:

Осени не будет…

Осени не будет никогда!

Полковник Журов с самого утра грустил. Чего-то ему сегодня все опостылело. Гаркнул в селектор, чтобы ничьего на его этаже духа не было, заперся в кабинете и откупорил бутылочку коньяка. Достал сигарку, обмакнул ее кончик в благородную жидкость и пустил струю пахучего дыма.

Он проанализировал такое свое необычное состояние и нашел много составляющих, которые и определили сегодняшнюю мрачность его души.

Во-первых, конечно, самое главное — это грузинец, полкаш фээсбэешный. Ясно, что его, Журова, в этой ситуации ничего хорошего не ждет! А в министерство опять захотелось. Можно было бы и в спецназ, но уже форма не та, да и квалификация утеряна… Второе — это покалеченный сотрудник Пожидаев. Хоть и сам виноват, но там разбираться долго не станут, просто погладят Журова против шерстки и награду к юбилею не дадут.

Да еще лысый этот уж сколько сидит без санкции. Хорошо, что — идиот и жаловаться не пойдет, а так он своей черепушкой всю его репутацию «коммандос» похерил. Все ботинки об него попортил Журов, а толку ноль. Подчиненные глаза воротят…

Журов выпил двадцать граммов, и задал сакраментальный, но очень важный вопрос. Задал его вслух, обратившись к бюсту Президента России.

— А кто виноват?.. Кто во всем виноват?

Выпил еще двадцать, затянулся кубаной и принялся мыслить логически.

Все началось с наряда Хренина и Душко…

Здесь Журов хохотнул, представив, как из задницы рядового выезжает железнодорожный состав. Представил на себе, понял, что больно…

Это они вызвали «скорую», приехавшую с этой карлицей Бове. А к кому вызвали? К лысому. Правильно. Потом запросили подкрепление, и выехал на бульвар Пожидаев. Там лысый завладел табельным оружием Хренина и выстрелил в Душко… Бедный парень, пожалел полковник. Досталось же ему!.. И нога, и ж… Стоп!!! Кто в кого выстрелил?!!

— Да что же это я! — загасил сигару в пепельнице Журов. — Это же наша версия! Коллегиальная!… Липовая! Не лысый стрелял в Душко, а Хренин… Как же я забыл!.. А чего он стрелял?.. Да какая разница! Пусть разбирательство, пусть весь отдел премии лишают!.. Кто виноват?.. Хренин! Хренин — сучий потрох!!! Бове, лишь ниточка, потянувшаяся за выстрелом, Пожидаев веревочка, прикрепившаяся к ниточке, а уж грузин — канат!

Полковник порадовался, что голова его еще не отказывает, почесал в благодарность затылок и подумал, что теперь знает виновного, а если он знает такового, то что надо делать? Правильно. Принимать меры…

Он сел за стол и нежно ткнул пальчиком кнопку селектора.

— Хренина ко мне!

— Ушел в гастроном на обед!

Журов рассказал селектору весь матерный словарь за одну минуту. Причем он не просто выдавал слово за словом, а выстраивал их в смысловую очередность, которая при переводе на язык обыкновенный означала:

— Я всех ваших мам любовником буду! Всех поставлю, как собачек женского пола, на четвереньки и каждому засуну в природное отверстие по гранате! И т. д.

— Сбегать, что ли, за Хрениным, товарищ полковник? — поинтересовались из селектора.

— Ага.

— Понятно. А то вы как-то замысловато!..

Журов разбил очередной бюст…

Прошло время, и в селекторе закряхтело: