Антон Уткин - Тридевять земель

Как приморцы, так и черногорцы изъясняются наречием, настолько похожим на наше, что повторишь дважды или трижды – и будешь понят, попросишь повторить сказанное без спешки – и поймешь сам. Между тем, и самого посредственного состояния сносно изъясняются венецианским по италиански.

В Перасто, как исстари называют его граждане – citta fedelissima e valorosa (город верный и отважный) – в доме, точнее сказать, во дворце, хранится столетней давности картина, писанная неизвестным художником. Как бокезцы и жители Перасто в особенности славились морскими своими умениями и хитростями, то Великий Пётр попросил у венецианского дожа прислать на обучение неких боярских недорослей в Перасто, где имел пребывание знаменитый шкипер Марко Мартинович. Картина эта представляет собою групповой портрет, где за столом восседает сам Мартинович, перед картой и астролябией, а молодые московиты в боярских одеждах стоят рядом и как бы почтительно окружают его. Фигур, если мне помнится, на картине сей изображено пятеро, но на верхнем поле латинская надпись поясняет зрителю смысл картины, и снабжена довольно длинным списком, двумя столбцами написанным, имен этих первых российских гардемаринов. Из фамилий, написанных красками латинскими буквами, запомнились мне следующие: Борис Иванович Куракин, Яков Иванович Лобанов, князья Петр, Дмитрий и Федор Голицины, Григорий и Михайло Хилковы, Андрей Иванович Репнин, Абрам Федорович Лопухин (брат царицы), Владимир Шереметев, Иван Ржевский, Михайло Ртищев, Никита Ланович, Григорий Бутурлин и Михайло Матюшкин.

Для сих отроков вооружено было судно, на котором крейсировали они в Адриатическом море, чтобы обучаться вместе теории и практике. Мартинович написал род поэмы, где описывает случаи, встретившиеся во время этих плаваний, и шутливо рассказывает, как некоторых из них укачало и как другие пленились разнообразием предметов. Сие творение напечатано в Венеции на Славянском языке.

Россия, почитаясь ныне второю морскою державою, имеет одно Черное море способное для плавания круглый год, Балтийское же открыто бывает только пять месяцев. Поэтому Бока ди Катарро и в другом отношении доставляет важнейшия выгоды…"

"Все почти офицеры наши уже «на экваторе», но, благодаря Бога, жизнь здесь не дорога. Публичные увеселения здесь неизвестны, и временем только приезжают в Катарро труппы странствующих актеров. Никакого развлечения, ни театра, ниже боскета. Мы принимали посещения и гостей, которые часто оставались обедать. В воскресенье к обедне приехали почти все шхиперы. Балов здесь не делают, ибо чистота нравов стыдится и тени разврата, хотя шитые наши мундиры и обращали на себя внимание той половины человечества, которая дарует нам жизнь.

Апельсины поспели в таком изобилии, что и матросы сделались уже прихотливы.

Однако же дни покойныя беспрестанно сменялись тревогами. После 20 ноября 1805 года, дня злополучного Аустерлицкаго сражения, австрийцы обязывались передать французам всю Далмацию, и она была постепенно занимаема генералом Мармонтом, и как французы из Италии в Далмацию через австрийские владения переходили беспрепятственно и каждой почти день умножали свою силу, то адмирал взял такие меры, что перевез с Корфы батальон 13-го егерский полка имени шефа его князя Вяземского. Сухопутные силы наши в Средиземном море простирались до тринадцати тысяч человек, полков мушкетерских: Козловского, Куринского, Витебского и Колыванского, 13-го и 14го егерских, входивших в 15-у дивизию, которая служила под предводительством Суворова в Турции, Польше и Италии. Сибирский Гренадерский полк, коего шефом состоял, если помню верно, генерал-майор Анреп, увел с собой в Россию прежний Главнокомандующий генерал-аншеф Ласси. Заняв Боко ди Катарро, адмирал послал бриг возвернуть войска, с генералом Ласси ушедшие, но того уже не застали в Константинополе.

Капитан Развозов получил повеление выйти на Корфу за егерями вместе с фрегатом "Михаил". Ввечеру, взяв осторожности, вступили под паруса, имея в выгоду свою усилившийся ветр, шли полным ветром, и как капитаны имели причины поспешать, то не смотря на пасмурность, неслись мы между камней и мелких островов, лежащих на пути нашем. Ночью прошли между островами Иссою и Лезино, утром же открылась длинная гряда островов, составляющих Далматский Архипелаг. Гораздо уже за полдень у острова Сан Пьетро усмотрели мы дымы словно бы от выстрелов и услыхали пушечный гром.