Антон Уткин - Тридевять земель

Денис посмотрел на бутылочку, потом поймал взгляд официанта. Тот подскочил с услужливой улыбкой. На безупречном английском Денис попросил его заменить воду. Официант побледнел так, что Людка испугалась. Даже не думая отрицать подвох, суливший ему два евро, он покорно бросился исполнять требование Дениса.

– К чему скандал? – обратился Денис к жене, и та добродушно кивнула.

Трэси Чэпмэн сменил Армстронг, и мир тем вечером в этом месте был действительно удивителен и восхитителен.

– Ну что сказать – даже не Хорватия, – заметил Денис, когда официант подскочил с новой бутылочкой, откупорил её на глазах у всей компании и благоговейно наполнил чистый бокал. – Не были в Дубровнике?

– Пока нет, – вложив в свой голос максимум досады, сказал Михаил.

– Но это нонсенс, – сказала Рита. – Обязательно съездите. – И обратилась к мужу немного капризно, но весьма безаппеляционно. – Милый, в это место мы больше не придём.

– А ещё в НАТО они хотят, – презрительно процедил Денис. – Конечно, дорогая.

– Вот это правильно, – рассмеялся Михаил. – А вот скажите, чего они больше боятся – нас или мусульман?

– А кого больше боимся мы – Америку или Кадырова? Я это к тому, что можно ведь бояться и нескольких вещей.

Михаил оценил этот пас. Миросозерцание Дениса явно было на порядки выше, чем соседа "lav"-а.

– Да, – сказал Михаил, когда они с Людкой шли к автомобильной стоянке по старинному парку, разбитому ещё при австрийцах, – вот как у нас. Крым наш, но плаваем мы по Адриатике. На Донбассе народная республика, но правят ей олигархи. Бизнес у нас в Челябинске, но живём мы за границей. Мы люди мира, – вскинул он руки. – Но вот вопрос: есть ли ещё на карте этого мира такая страна – Россия?

Там, где дорога круто поворачивает к Котору, на смотровой площадке Михаил остановил машину, они вышли и некоторое время смотрели на подсвеченные островки, на цепочку огней Пераста, следили за крохотными точками фар автомобилей, объезжающих бухту или медленно вползающих на перевал, ведущий в Никшич, и казалось, что кто-то чертит косую линию на чёрной горе лазерной указкой.

Здесь было самое узкое место Боки, называемое Вериги. Когда-то во времена войн с турками его даже перегораживали цепью, как константинопольский Золотой Рог. Сразу за ограждением мигал зелёный маячок, и Михаил помнил, что три года назад жалкие остатки церкви пятнадцатого века с пустыми пластиковыми бутылками вокруг вызывали сожаление. Теперь стены были почищены, швы побелены, на крышу были наложены тонкие сланцевые плиты, отсвет маячка весело подмигивал на новеньком металлическом кресте, и из вертикально стоящих, плотно пригнанных друг к другу камней была устроена дорожка-лесенка, зигзагами спускающаяся к самой воде.

– Как бы и нам так, – вернулся Михаил к своему замыслу.

– Деньги-то где взять? – спросила Людка.

– Поглядим, – сказал Михаил и притянул её к себе.

– Куда смотреть-то будешь? – улыбнулась Людка и бережно, как ребёнка, поцеловала его в щеку.

– Да в воду, – сказал Михаил. – В воду погляжу.

Отношение по поводу гимназии было послано без проволочек, однако, как и предрекал Опочинин, в апреле из министерства получился ответ, что открытие мужской гимназии в городе Сапожке «отложено до порядка очереди». Что такое эта очередь, все отлично знали.

– Как же нам устроить это дело? – гадал Сергей Леонидович, горой стоявший за гимназию.

– А вот как, – вдруг придумал Шахов. – Вы ведь графиню Шувалову знаете?

– Я лично незнаком, но матушка, кажется, знавала её, – припомнил Сергей Леонидович.

– Вот и отлично, – потёр руки Шахов. – Она сейчас в Петербурге, при её-то влиянии ей ничего не стоит переговорить с министром Кассо… Сделаем так: поезжайте к её управляющему Скорбу, введите его в курс дела, он человек с пониманием, попросите его отправить ей письмо – вам это, всё-таки, будет сподручней.

Иван Алексеевич Скорб, управляющий экономией графини, был внуком обрусевшего немца, но кроме фамилии ничто иное не выдавало в нем его происхождение. Дед его юношей угодил в армию Наполеона, при вторжении её в Россию попал в плен и был увезен одним русским офицером в Тамбовскую губернию. Здесь он принял православие, женился на дворовой девушке и приписался в тамбовские мещане.

Просьбу Сергея Леонидовича снестись с графиней, у которой пользовался абсолютным доверием, Иван Алексеевич принял сочувственно.

– Скажу вам откровенно, – заявил он, – только образование спасёт Россию. Это волшебный ключ, открывающий любые двери. Мария Александровна обладает подлинно государственным кругозором. Ручаюсь, что она не останется равнодушной к вашему начинанию.