Нина Воронель - Секрет Сабины Шпильрайн

Сабина помчалась за своими чудодейственными каплями, которых почти не осталось на дне бутылочки. Пока она вливала капли маме Вале в нос, за окном заорал громкоговоритель и стальным голосом диктора Левитана сообщил, что, выравнивая фронт, советская армия временно оставила город Киев.

«Немцы взяли Киев, - прошептала Сабина. - Теперь до нас уже совсем недалеко».

15.

Через пару недель по дороге из школы я еще с улицы услышала большой шум, доносящийся из нашей квартиры. Я быстрей помчалась вверх по лестнице: кто бы это мог у нас так шуметь? К нам давно уже никто не приходил, и я очень разволновалась, сама не знаю, почему. И не напрасно: когда я с разгону распахнула дверь, я увидела в нашей тесноватой кухне большую толпу усталых людей. Они сидели, кто где мог – кто на стульях, кто на полу, держа в руках тарелки с гречневой кашей. На столе устроились, болтая ногами, два маленьких человечка, мальчик и девочка, они ели кашу прямо руками из алюминиевой миски, которую Сабина пристроила между ними.

Поначалу мне показалось, что этих незнакомцев не меньше десятка, - наверно, так оно и было, - и все они говорили хором, стараясь перекричать друг друга. Но громче всех орал грудной младенец, которого молодая женщина пыталась перепеленать на нашем кухонном столике. Младенец размахивал ручками и надрывался от крика. По всей кавартире среди узлов и мешков с вещами были разбросаны туфли, ботинки, куртки и детские игрушки. Сильно пахло потом, детскими какашками и грязными ногами.

Я обалдело застыла на пороге при виде этого бедлама, даже не пытаясь его осознать, пока меня не окликнула Сабина. «Линочка, не пугайся, это беженцы из-под Киева», - сказала она как ни в чем не бывало, будто это могло объяснить, почему беженцы из-под Киева должны есть нашу гречневую кашу, с таким трудом добытую мамой Валей и заботливо припрятанную внутри пианино.

Пронзительный женский голос перекрыл конец ее фразы: «...сперва их вели по улицам большой толпой.Потом привели к Бабьему Яру, там сделали пропускной пункт. Туда по очереди отводили по 30-40 человек, у них там отбирали вещи и заставляли раздеваться. После этого полицаи с палками загоняли их к краю глубокого оврага. На другом краю оврага сховался пулемётчик и начинал стрелять. Выстрелы специально заглушали музыкой и шумом самолёта, шо над оврагом кружив. После того как ров заполнялся трупами, их сверху засыпали землей».

«Откуда вы это знаете? Ведь вас там не было?» - спросила Сабина. «Ясно, шо не было. Были б мы там, не было б нас тут. А знаем мы от соседа Миколы, он у нас чуть-чуть блаженный. Он середь дня с Киева прибежал и к нам: удирайте, люди добрые! Там немцы всех жидочков ваших в Бабьем Яру постреляли, усех, старых и малых. В один день усех постреляли, а завтра сюда придут, тоже усех стрелять будут».

«А откуда вам известно, что в той толпе были именно евреи?».»Так немцы ж листки всюду порасклеили, чтоб29 вересня еврейское население к 8 часам утра прибыло на улицу Мельника с документами и ценными вещами. Можете своими глазами посмотреть - Микола этот листок отколупал и нам принес, чтоб не сумневались».

Сабина повертела листок в руке и закрыла глаза. «Ну, мы дитей схватили и побегли», – сказала молодуха с ребенком.

«Пешком?» - не поверила Сабина.

«Та сперва пешки, через рощу, - вмешался толстый мужчина, немножко похожий на Павла Наумовича, - шоб нихто не побачив, а потом Гришка телегу в колхози украв, там, с колхоза все разбеглись, а телегу с конями бросили, как немцы с пушек палить стали. Мы все в телегу влезли, кони сперва хороши были, только потом мы их загнали, больно тяжело нагрузили, вот и пришлось телегу бросить. Но то уж под Харьковом было. Там мы сразу к комиссарам пошли и про Бабий Яр рассказали. Так они нам молчать велели, а за это дали билеты на поезд до Ростова».

Я испугалась, что теперь они поселятся у нас и съедят все наши припрятанные продукты: «И вы собираетесь теперь остаться в Ростове?» «Ни за что! – крикнула молодая, приложив ребенка к груди. - Сюда ж немцы в два счета дойдут, так что отсюда тоже надо бежать».

И они через два дня убежали, со всеми своими детьми, узлами, корзинами, куртками и вонючими ботинками. Выколотили из начальства эвакуационные листки и погрузились в битком набитые коричневые товарные вагоны, уходившие на восток со станции Ростов-Сортировочная. Вагоны воняли еще гуще, чем их ботинки и пеленки. «Раньше в этих вагонах возили скот, а теперь везут людей», - сказала Сабина маме Вале, которую мы чудом застали дома, когда вернулись со станции Ростов-Сортировочная. «И люди, небось, счастливы, что их увозят, пусть хоть в вагонах для скота», - ответила мама Валя, как всегда, рассудительная. И добавила: «Не постараться ли и нам отправить тебя на восток в телячьем вагоне?»