Одри Ниффенеггер - Жена путешественника во времени

Стою перед листом бумаги, держа в руках белую пастель. Лист большой, и я начинаю от центра, склоняясь над бумагой, хотя знаю, что за мольбертом будет удобнее. Измеряю фигуру, в полроста: здесь будет макушка, здесь пах, здесь пятки. Набрасываю голову. Рисую очень легко, по памяти: пустые глаза, в середине лица длинный нос, рот в форме дуги слегка приоткрыт. Брови выгнуты в изумлении: о, это ты. Заостренный подбородок и округлая линия щек, высокий лоб, уши только намечены. Здесь шея и плечи, которые переходят в руки, сложенные на груди, здесь заканчивается грудная клетка, пухлый живот, полные бедра, ноги слегка согнуты, ступни указывают вниз, как будто фигура парит в воздухе. Точки как звезды на ночном, цвета индиго, фоне листа; фигура – как созвездие. Очерчиваю фигуру, и она становится трехмерной, как стеклянный сосуд. Тщательно прорисовываю черты лица, создаю структуру, наполняю глаза, которые осматривают меня, изумленные своим внезапным появлением. Волосы рассыпаются по бумаге, парят невесомо и неподвижно, узор, который делает статичное тело динамичным. Что еще есть в этой вселенной, в этом рисунке? Другие звезды, далеко-далеко. Шарю среди инструментов и нахожу иглу. Прикрепляю рисунок на окно и начинаю протыкать рисунок, делая множество крошечных дырок, и каждая из них становится солнцем в других мирах. И когда у меня появляется галактика, полная звезд, я протыкаю фигуру по контуру, и она всерьез становится созвездием, сетью крошечных огней. Оцениваю своего двойника, она смотрит на меня в ответ. Приставляю палец ей ко лбу и говорю: «Исчезни», но она-то как раз останется. Исчезну я.

ГЕНРИ: Я оказываюсь в темном коридоре. В конце коридора дверь, слегка приоткрытая, и через щель проникает свет. В коридоре полно галош и плащей. Медленно и тихо иду к двери и осторожно заглядываю в комнату. Ее наполняет утренний свет, и поначалу он мучителен, но, когда глаза привыкают, я вижу, что в комнате у окна стоит простой деревянный стол. За столом, лицом к окну, сидит женщина. У ее локтя стоит чайная чашка. За окном озеро, волны бросаются на берег и уходят с тихим плеском, который через несколько секунд стихает. Женщина сидит очень тихо. Она мне кого-то напоминает. Это старая женщина; у нее абсолютно белые волосы, тонкими прядями лежащие на ее сгорбленной спине. На ней свитер кораллового цвета. Изгиб ее плеч, неподвижность тела говорят: эта женщина очень устала, да я и сам устал. Переступаю с ноги на ногу, половицы скрипят, женщина поворачивается ко мне, ее лицо озаряется радостью – и я замираю: это Клэр, моя постаревшая Клэр! И она идет ко мне, так медленно, и я заключаю ее в объятия.

КЛЭР: Сегодня такое чистое утро; шторм разбросал по саду ветки, которые я потом пойду собирать; весь песок на пляже перемешался и застыл ровным одеялом, испещренным каплями дождя, и лилейник согнулся и блестит на белом песке в свете раннего утреннего часа. Я сижу за столом в столовой, с чашкой чая, смотрю на воду и слушаю. И жду.

Этот день не очень отличается от всех остальных. Я встаю на рассвете, надеваю брюки и свитер, расчесываюсь, делаю тост и чай и сажусь смотреть на озеро, размышляя, придет ли он сегодня. Все это не очень отличается от других случаев, когда он исчезал, а я ждала, но в этот раз у меня есть инструкция, в этот раз я знаю, что в конце концов Генри придет. Иногда я размышляю: а вдруг именно эта готовность, это ожидание не дает чуду свершиться. Но выбора у меня нет. Он приходит, и я здесь.

Творчество – частный процесс. Наблюдать за ним скучно, а для человека, который создает произведение, это самое большое удовольствие. Поэтому с огромной признательностью и благоговением я хотела бы поблагодарить всех, кто помог мне в написании и опубликовании «Жены путешественника во времени».