Одри Ниффенеггер - Жена путешественника во времени

– Бьет их?

Не могу представить себе, чтобы Генри ударил женщину.

– Нет. Не знаю.

– Как его фамилия?

– Не знаю. Слушай, котенок, этот парень разжует тебя и выплюнет… он не тот, кто тебе нужен.

Я улыбаюсь. Он именно тот, кто мне нужен, но я знаю, что бесполезно шарить по ночным клубам и пытаться найти его.

– А кто мне нужен?

– Я. Только вот тебе так не кажется.

– У тебя есть Кларисса. Что ты хочешь от меня?

– Я просто хочу тебя. Не знаю почему.

– Ты многоженец, да? Гомес смотрит очень серьезно:

– Клэр, я… послушай, Клэр…

– Не говори этого.

– Правда, я…

– Нет. Я не хочу этого знать.

Встаю, гашу сигарету и начинаю одеваться. Гомес сидит очень тихо и смотрит, как я одеваюсь. Я чувствую тошноту, смущение и грязь, надевая вчерашнее вечернее платье на глазах у Гомеса, но стараюсь этого не показать. Не могу справиться с длинной молнией, и Гомес мрачно помогает мне.

– Клэр, не злись.

– Я не злюсь на тебя. Я злюсь на себя.

– Наверное, этот парень – действительно что-то, если он может уйти от тебя на два года и думать, что ты будешь ждать.

Я улыбаюсь Гомесу.

– Он потрясающий.— Вижу, что обидела его этим.– Гомес, прости. Если бы я была свободна, и если бы ты был свободен… – Гомес качает головой и, прежде чем я успеваю опомниться, целует меня. Я отвечаю, и на секунду мелькает мысль… – Мне нужно идти, Гомес.

Он кивает. Я ухожу.

ГЕНРИ: Мы с Ингрид в театре «Ривьера», отрываемся под Игги Попа. Мы всегда счастливы вместе, когда танцуем, или трахаемся, или делаем что-то еще, что предполагает физическую активность, а не разговор. Прямо сейчас мы в раю. Мы прямо под сценой, и мистер Поп направляет на нас всю свою сумасшедшую энергию. Я как-то сказал Инг, что она танцует как немка, но ей это не понравилось, хотя это правда: она танцует серьезно, как будто жизнь ее зависит от равновесия, как будто точные па в танце могут спасти голодающих детей в Индии. Это здорово. Игги ревет: «Зову сестру ночь: я слишком глуп для тебя», и я точно знаю, что он чувствует. В такие моменты я понимаю, зачем я с Ингрид, и мы слэмуем под «Lust for Life», «China Doll», «Funtime» как наскипидаренные. Мы приняли столько спида [98], что можем улететь на Плутон; и у меня очень странное, неземное чувство и глубокое убеждение, что я мог бы делать это, быть здесь, всю свою жизнь и был бы абсолютно счастлив. Ингрид вся потная. Футболка прилипла к телу так привлекательно и интригующе, что мне хочется стащить ее, но я сдерживаюсь, потому что на ней нет лифчика, и она меня просто убьет. Мы танцуем, Игги поет, и, как это ни грустно, после трех выходов на бис концерт неизбежно заканчивается. Я чувствую себя потрясающе. Когда мы выходим в толпе таких же восторженных фанатов и взлохмаченных танцоров, я раздумываю, что делать дальше. Ингрид собирается уходить и стоит в длинной очереди в женский туалет, а я жду ее на Бродвее. Смотрю, как яппи в «БМВ» спорит со служащим парковки насчет своего права стоять здесь, когда ко мне подходит здоровый светловолосый парень.

– Генри? – спрашивает он.

Раздумываю над тем, кто он такой и не собирается ли он вручить мне повестку в суд.

– Да?

– Клэр передает привет. «Черт, кто такая Клэр?»

– Извини, ошибка.

Подходит Ингрид, которая снова выглядит как обычная модная девчонка. Оценивает этого парня, прекрасного представителя породы самцов. Я обнимаю ее.

Парень улыбается.

– Извини. Наверное, у тебя здесь двойник.

У меня сжимается сердце; происходит что-то, чего я не понимаю, в мое настоящее проскальзывает мое будущее, но сейчас этого выяснять нельзя. Кажется, он доволен чем-то, извиняется и уходит.

– В чем дело? – спрашивает Ингрид.

– Думаю, он меня с кем-то перепутал, – пожимаю я плечами.

Ингрид выглядит взволнованной. Кажется, все во мне волнует Ингрид, поэтому я не обращаю внимания.

– Эй, Инг, куда мы теперь?

Ощущение такое, что я сейчас запросто перепрыгну небоскреб.

– Может, ко мне?

– Класс.

Останавливаемся у «Марджис Кендис» купить мороженого и вскоре едем в машине, напевая: «Какой чудесный день!» и смеясь, как расшалившиеся дети. Позднее, в постели с Ингрид, я думаю о том, кто такая Клэр, и понимаю, что вряд ли найду ответ, – и забываю об этом.

ГЕНРИ: Я иду с Клариссой в оперу на «Тристана и Изольду». Причина, по которой я здесь с Клариссой, а не с Клэр, это жуткое отвращение Клэр к Вагнеру. Я тоже не большой его поклонник, но у нас сезонные билеты, и я решаю, почему бы не пойти. Мы обсуждали это сегодня дома у Клариссы и Гомеса, и Кларисса с тоской сказала, что никогда не была в опере. В результате мы с Клариссой выбираемся из такси напротив «Лирик-оперы», а Клэр дома, занимается Альбой и играет в слова с Алисией, которая гостит у нас на этой неделе.