Одри Ниффенеггер - Жена путешественника во времени

КЛЭР: Открываю глаза и не понимаю, где я. Сигаретный запах. Вьетнамские жалюзи отбрасывают тень на потрескавшуюся желтую стену. Поворачиваю голову – рядом со мной в своей постели спит Гомес. Внезапно я все вспоминаю и впадаю в панику.

Генри. Генри меня убьет. Кларисса меня возненавидит. Я сажусь. Комната Гомеса – свалка из переполненных пепельниц, одежды, юридической литературы, газет, грязных тарелок. Моя одежда лежит маленькой обвиняющей кучкой на полу возле меня.

Гомес преспокойно спит. И совсем не похож на парня, который только что изменил своей девушке с ее лучшей подружкой. Светлые волосы разбросаны, так странно и непохоже на его обычную аккуратную прическу. Он выглядит как мальчишка-переросток, уставший от избытка мальчишеских игр. У меня стучит в голове. Внутренности дрожат, как будто меня избили. Я встаю, покачиваясь, и иду по коридору в ванную, сырую, в плесени, заполненную бритвенными принадлежностями и влажными полотенцами. Оказавшись в ванной, не знаю, зачем пришла. Писаю, умываюсь жестким обмылком и гляжу в зеркало: не изменилась ли я, сможет ли Генри понять, что я натворила, только увидев меня… Выгляжу я отвратительно, но вообще-то мало чем отличаюсь от себя обычной в семь утра.

В доме тихо. Где-то тикают часы. Гомес живет в квартире с двумя другими парнями, тоже из юридического Северо-западного колледжа. Не хочу на кого-нибудь натолкнуться. Возвращаюсь в комнату Гомеса и сажусь на кровать.

– Доброе утро. – Гомес улыбается и протягивает ко мне руку. Я сжимаюсь и начинаю плакать. – Черт. Котенок! Клэр, тихо, тихо, детка…

Он вылезает из одеяла, и вскоре я рыдаю в его объятиях. Я думаю обо всех моментах, когда плакала на плече Генри. «Где ты? – отчаянно спрашиваю я. – Ты мне нужен, здесь и сейчас». Гомес снова и снова повторяет мое имя. Что я здесь делаю, голая, плачу в объятиях такого же голого Гомеса? Он протягивает руку и дает мне пачку носовых платков. Я сморкаюсь, вытираю глаза и гляжу на него с беспредельным отчаянием, он смотрит на меня в смущении.

– Все в порядке?

Нет. О каком порядке может идти речь?

– Да.

– Что случилось?

Пожимаю плечами. Гомес начинает говорить, как будто я – свидетель на перекрестном допросе.

– Клэр, ты раньше с кем-нибудь спала? – (Я киваю.) – Дело в Клариссе? Ты так себя чувствуешь из-за нее? – (Я киваю.) – Я что-то сделал не так? – (Качаю головой.) – Клэр, кто такой Генри?

Смотрю на него непонимающе.

– Откуда ты знаешь?..

Ну вот, попалась. Сукин сын. Черт.

Гомес наклоняется и достает из тумбочки сигареты, прикуривает. Задувает спичку и делает глубокую затяжку. С сигаретой в руке он выглядит почему-то более… одетым, хотя он по-прежнему голый. Молча предлагает мне сигарету, и я беру ее, хотя не курю. Просто мне нужно время подумать, решить, что сказать. Дает мне прикурить, встает, шарит в кладовке, находит голубой купальный халат, не очень чистый, и дает мне. Надеваю его; халат велик. Сижу на постели, курю и смотрю, как Гомес надевает джинсы. Даже в таком ужасном состоянии я отмечаю, как он прекрасен: высокий, широкий в плечах и… большой, совсем другая красота, нежели гибкая, кошачья, безудержная красота Генри. Тут же ужасаюсь себе, оттого что сравниваю. Гомес ставит рядом со мной пепельницу, садится на кровать и смотрит на меня.

– Ты разговаривала во сне и говорила с Генри. Черт! Черт!

– Что я сказала?

– В основном просто повторяла «Генри», как будто звала его. И еще – «прости». И один раз сказала: «Ну, тебя же здесь не было». И вроде как сердилась. Кто такой Генри?

– Мой любовник.

– Клэр, у тебя нет любовника. Мы с Клариссой видим тебя почти каждый день уже шесть месяцев, и ты ни с кем не встречаешься, тебе даже никто не звонит.

– Генри мой любовник. Просто он уехал и вернется осенью девяносто первого.

– Где он? Где-то неподалеку.

– Не знаю.

Гомес считает, что я все придумала. Не знаю почему, но я решаю заставить его поверить мне. Беру сумочку, открываю кошелек и показываю Гомесу фотографию Генри. Он внимательно ее изучает.

– Я видел этого парня. Ну нет, похожего на него. Этот слишком стар. Но того парня тоже звали Генри.

Ощущение такое, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Стараюсь как можно равнодушнее спросить:

– Где ты его видел?

– В клубах. В «Экзите» и «Смарт-баре», в основном. Но не могу представить, что это твой парень; он псих. Куда ни ступит – там тут же полный хаос. Он алкоголик, и он просто… Не знаю, он просто жутко обходится с женщинами. По крайней мере, я такое слышал.