Ахмед Рушди - Сатанинские стихи

Ученый-креационист [489]Амслен Магеддон оказался неспособен выдержать известие о том, что налетчики не собираются его выпускать. Он поднялся на ноги, шатающийся из-за своего огромного роста подобно небоскребу во время урагана, и начал орать истеричные бессвязности. Поток слюны в уголках его рта иссяк; он лихорадочно облизнул губы. Теперь держитесь у меня, подонки, теперь, черт возьми, довольно — ДОВОЛЬНО, ваддья вераддья [490] вы можете ваши идеи, и далее, во власти своего кошмара наяву, гнал он свою пургу, и кто-то из четырех — очевидно, женщина — подошел, взмахнул обрезом и сломал его дрожащую челюсть. И хуже того: поскольку слюнявый Магеддон облизывал свои губы, когда его челюсть клацнула, захлопываясь, откушенный кончик его языка упал на колени Саладина Чамчи; вскоре за ним последовал и его прежний владелец. Амслен Магеддон упал безъязыким и бесчувственным в руки актера.

Амслен Магеддон заработал свободу, потеряв язык; проповедник, преуспевший в проповеди пиратам, сдал инструмент своей проповеди. Они не собирались беспокоиться о раненом человеке, риске гангрены и тому подобном, поэтому Амслен присоединился к массовому бегству с самолета. В те первые, дикие часы разум Саладина Чамчи продолжал задаваться вопросом деталей: эти автоматические винтовки или полуавтоматические ружья, как они умудрились пронести металл контрабандой на борт; в какую часть тела можно получить ранение из этого оружия, чтобы иметь шанс выжить; насколько испуганы должны быть они, эти четверо, насколько полны мыслями о своей собственной смерти… Как только мистер Магеддон ушел, он ожидал, что останется сидеть один, но подошел человек и уселся на прежнее место креациониста, сказав:

— Вы не возражаете, яар? В этом цирке парню требуется компания.

Это была кинозвезда, Джибрил.

После первых нервных дней на земле, в течение которых три молодых угонщика в тюрбанах, подошедшие опасно близко к грани безумия, кричали в пустоту ночи: вы, ублюдки, придите и возьмите нас , или, иначе: боже-боже, они собираются прислать гребаных коммандос, мамоебских американцев, яар, сестроебских британцев , [491] — моменты, во время которых оставшиеся заложники закрывали глаза и молились, потому что всегда больше всего пугались, когда налетчики подавали признаки слабости, — все устаканилось и стало казаться обыденностью. Дважды в день на одинокой машине продовольствие и спиртное подвозилось к Бостану и оставлялось на гудроновом шоссе. Заложники должны были вносить картонные коробки, тогда как террористы следили за ними, спрятавшись в безопасности самолета. Кроме этого ежедневного посещения, не осталось никаких контактов с внешним миром. Радио сдохло. Казалось, будто об этом инциденте все забыли, словно он смущал настолько, что его просто предпочли стереть из отчетов. «Ублюдки оставили нас гнить! — орал Ман Сингх, и заложники охотно присоединялись. — Хиджрас! Чутьяс! [492]Срань!»

Они были укутаны жарой и тишиной, и теперь призраки начали мерцать в уголках их глаз. Самый нервозный из заложников, молодой человек с козлиной бородкой и коротко стриженными курчавыми волосами, проснувшись на рассвете, завопил от страха, поскольку увидел скелет, едущий на верблюде через дюны. Другие заложники видели цветные шары, повисшие в небе, или слышали хлопанье гигантских крыльев. [493]Трое угонщиков-мужчин окунулись в глубокий, фаталистический мрак. Как-то раз Тавлин созвала их на совет в дальнем конце самолета; заложники слышали сердитые голоса.

— Она сообщает им, что они должны предъявить ультиматум, — поведал Чамче Джибрил Фаришта. — Один из нас должен умереть, так или иначе.

Но когда террористы вернулись, Тавлин с ними не было, и уныние в их глазах было теперь с оттенком стыдливости.

— Они растеряли свои потроха, — шепнул Джибрил. — Не могут ничего поделать. Итак, что остается для нашей Тавлин-биби? Ноль без палочки. Фантуш [494]ничтожество.

Вот что она сделала:

Чтобы доказать своим пленникам, да и своим товарищам-пиратам, что мысль о неудаче или сдаче никогда не ослабит ее решимость, она появилась после своего мимолетного отступления в коктейль-зале для первого класса, чтобы предстать пред ними подобно стюардессе, демонстрирующей пассажирам спасательные средства. Но вместо того, чтобы надевать спасательный жилет и брать кислородную маску, свисток etcetera, она быстро сняла свободную черную джеллабу [495]— единственный предмет своей одежды — и предстала перед ними совершенно голой, так, чтобы они могли увидеть весь арсенал ее тела: гранаты, подобные дополнительным птенчикам грудей, выглядывающим из своего гнезда; гелигнит, [496]прилепленный вокруг бедер точно так же, как это видел во сне Чамча. Затем она снова оделась и заговорила тихим океаническим голосом.