Александр Прозоров - Репортаж о черном мерседесе

– А если я не хочу? – неожиданно хлюпнула носом девушка. – А если я не хочу аборты после каждых гонок делать? Если я ребенка нормального хочу, здоровенького? Если я не хочу витамины есть, от которых грудь расти перестает, а усы начинают? Если я любить хочу, просто любить, а не результаты спортивные увеличивать? Кому они вообще нужны, эти рекорды чертовы?!

– Подожди, – отступил я под ее напором. – А как же слава, золотые медали, кубки?

– Хороша слава, – саркастически хмыкнула она и быстро смахнула слезинку. – Вы хоть одного чемпиона по биатлону назвать можете? Нет? А жена после десяти абортов вам нужна?

– А при чем тут аборты?

– А вы что, не знаете, что в период беременности женский организм все свои ресурсы мобилизует? – неожиданно научно заговорила она. – Что большинство побед и рекордов установлено девушками в первые месяц-два беременности? Что секс перед стартом улучшает результаты выступления? Вы что, не знаете, зачем за нашими командами такие бригады «массажистов» ездят? Нет? Для улучшения спортивных достижений!

– Ты хочешь сказать, что тебе приходилось?..

– Пока нет, – выкричавшись, она немного успокоилась и заговорила почти спокойно. – Это мои первые… Крупные первые соревнования. Только-только готовить начали. Приставили троих… Ласковых таких… Противные – видеть не могу!

– А отец знает?

– Может, и знает, – пожала она плечами. – Он ведь наполовину команду держит. Или, думаете, я сама на эти чертовы лыжи встала? Да я с самых пеленок только одно и слышу: «Какая умница, какая сильная. Ты всех обыграешь, ты у всех выиграешь. А ходи побольше, тебе сильные ноги нужны. А покушай мяса, оно калорийное, а покушай орешков, они полезные, а хочешь новый спортивный костюм, а новые лыжи, а новую винтовку, а наручные часы с секундомером, а вот тебе за победу золотые серьги, вот на следующий выигрыш мы тебе кольцо с бриллиантиком купим. Не отвлекайся ни на что, а после гонок ты себе любую турпутевку выберешь». Да мне эта лыжня даже по ночам снится, я за всю жизнь кроме лыж и мишеней ничего не видела. А если я не хочу? Если я, как все, хочу? Чтобы мальчишки за мной бегали и записки подбрасывали? Чтобы целоваться не по приказу, а тайком, на улице? Чтобы ребенка моего после каждых соревнований не убивали? Почему мне этого нельзя? Только не надо про «критический возраст» на мозги капать, мне наша психологиня уже поперек горла стоит.

– Это не про то, – согнал я с губ улыбку. – Просто возраст у тебя… Про детей мечтать… Уж очень ты все это взросло говоришь.

– Вас бы в мою шкуру, – она с силой обтерла лицо ладонями. – Я себя не взрослой, а старухой давно чувствую. – И тут Юля с надеждой повернулась ко мне: – А может, вы не будете говорить, что я вернулась? Только до пятнадцатого, пять дней? Потом они все равно уже уедут…

– Кто же тебя теперь отправит? Ты же все тренировки, все графики переломала.

– Папа. Он пробьет, он сможет.

– Пять дней? – хмыкнул я. – А прятаться где будешь?

– У Андрея, – встрепенулась она. – Я сказала, что меня дома раньше шестнадцатого не ждут, что ошиблась с датами, когда уходили. Ну, и… В общем, мы…

– Он знает, что ты несовершеннолетняя?

– Не знает. Я говорила, что мне восемнадцать. А вы скажете?

– Я – нет. А ты скажи. Ведь посадить парня могут, и ты тут ничего не поделаешь.

– Вот как, – опять повысила она голос. – Значит, ради лишней секунды можно, а ради чувства…

– Я не разбираюсь в спорте, – перебил я. – Но вот с уголовным кодексом знаком. Расскажи.

– Хорошо, – с внезапной послушностью кивнула она и замолчала.

Я тоже молчал, переваривая услышанное. Потом в голову забрела одна смешная мысль:

– Слушай, у вас там Алла такая есть. Ей еще золото в Алте пророчат. Так она что, тоже должна быть беременна?

– Алка-то? Да наверняка. Она на этом спорте совсем свихнувшаяся.

Юля опять замолчала, глядя на проходную грузовой станции. Я вздохнул, извернулся на кресле и откинул подлокотник на заднем сиденье [36]. Потом вышел из машины.

– Ребята, кто из вас Андрей?

– Ну, я, – откликнулся парень в клетчатом свитере. Куртка его, свернутая в скатку, лежала поверх рюкзака.

– Кидай свои вещи в багажник. Я отвезу вас домой.

– А…

Валерий Алексеевич дослушал пленку, задумчиво подпер рукой подбородок.

– Слушай, Сергей, а ты что, все свои разговоры на диктофон записываешь?

– Все, – пожал я плечами. – Никогда не знаешь, в какой момент услышишь что-нибудь интересное.