Александр Прозоров - Репортаж о черном мерседесе

Лично я, раз уж связался с коммерческой стороной книгопечатанья на Руси, то должен был посмотреть как выживают нынешней обстановке и другие виды изданий. Про книги более-менее понятно, про газеты можно понять по нашему «Часу Пик»: существование нам обеспечивала ее величество Реклама и богатый московский «дядюшка». Стоит газете хоть чуть-чуть упустить одну из этих опор, как тут же начинает витать тухлый запах банкротства. Остаются журналы. Все, конечно, вниманием не охватить, но хоть парочкой поинтересоваться нужно.

Первой жертвой пала «Аврора». Редакция ее вольготно расположилась на первом этаже желтого «доходного» дома в Аптекарском переулке. Помещение роскошное: здесь имелись и кухня, и небольшой актовый зал с художественной экспозицией, и множество кабинетов. В редакции показалось пустовато – из множества кабинетов обитаемыми оказались три: бухгалтерия с одной усталой женщиной, кабинет директора с ужасно занятым мужчиной и пятнадцатого, куда меня и послали со всеми вопросами. Здесь читал рукописи (машинописные!) вполне приятный с виду бородач в синей рубашке с коротким рукавом. Узнав, что я – журналист, он радостно разговорился, всячески нахваливая свой родной журнал, выживший среди катаклизмов последнего времени, и даже подарил несколько свежих номеров, сваленных кучей в большом шкафу. Насколько я понял, «Аврора» не столько зарабатывает, сколько побирается, где только можно, кое-что получая от Союза Писателей [24], кое-что выпрашивая так, от различных добрых людей под торжественные даты, или у администрации города и районов для тематических выпусков на всякие там юбилеи. Мало того, я с изумлением услышал, что они за деньги печатают разные художественные (или не очень) произведения. Для тех кто не понял: они не платят авторам гонорары, а наоборот, требуют «скинуться» на издание.

Не знаю, кто как, а на мой взгляд печататься за свой счет – это сродни онанизму. Сам пишу, сам печатаю, сам читаю. Приятно, конечно, увидеть свою фамилию жирным шрифтом, но начисто теряется элемент признания. Как женщина, признавая ваши достоинства, ложится с вами в постель, так и редактор, ставя свой автограф в углу распечатки, признает ваше право называться Автором, а не графоманом. Заниматься «рукоблудием» безусловно проще, но… но это не то. О вкусах, разумеется, не спорят… Но все равно не то.

Нашу Танечку я порою ненавижу – особенно, когда она, брезгливо морщась, вымарывает целые абзацы. Но порою ей остается только развести в бессилии руки, признавая мой успех, и завизировать статью. В этом что-то есть – не считая гонорара.

К достоинствам «Авроры» можно отнести то, что в своем роскошном помещении они регулярно устраивали то творческие вечера, то поэтические встречи, проводили выставки. Это я записал – похвальная традиция, которая вполне сгодится для заметки на два-три доллара. Вот только к издательскому делу этот обычай отношения не имеет.

Следующим на очереди стоял журнал «Триз», по формату и объему с «Авророй» очень схожий. Здесь царила суета – все бегали, суетились, занимались своими делами, к собственно журналу отношения не имеющими. Все походило на подготовку к некоему празднику, в котором для забредшего журналиста места не находилось. Обстановку прояснил доброжелательный толстячок, явно решивший, что лучший способ избавиться от чужака – это кратенько ответить на вопросы и проводить на выход.

«Триз» не побирался и не печатал рекламу. Он ежемесячно выходил заведомо дефицитным тиражом в пятнадцать тысяч, пять из которых распространялась среди своих по червонцу за штуку, а остальные продавались за рубежом, но уже по пятнадцать баксов [25]. Этого вполне хватало для самоокупаемости, а больше от издания ничего не требовалось. Гонораров тут, похоже, тоже не платили, но совсем по другой причине: почти все авторы писали для своего удовольствия, а на жизнь зарабатывали преподаванием в Америке, Англии, Франции и так далее. Мир большой, российских ученых мало. При привычном для них уровне оплаты канючить здешние копеечные гонорарчики? Просто лень.

Так за разъездами день и ушел. В четыре я позвонил Алене.

– Привет. Что успела прочитать на этот раз?

– Хочешь прочувствовать образ, в правке не нуждающийся?

– Давай.

– «В его пещеристой черепной коробке вскипали и пузырились грандиозные планы».

– Объемно сказано.

– Да. Вот только в остальном автора все больше тянет на эротику: «Он имел ее, имел прямо в этой камере – схему детектора радиации» или «Джонни рассказал им о некоем месте, где можно подцепить какую-нибудь заразу».