Михаил Евстафьев - В двух шагах от рая

«Я всегда считал, что ордена и медали выдают героям. Ордена и медали чаще всего выдают за службу, как зарплату. Офицеры ведь, как дети, им бы побольше побрякушек на себя навесить: звездочки, медали, ордена.

Не скрою, что с первых дней мечтал о награде. А кто не мечтает об этом? Я думал, что надо совершить подвиг, чтобы тебя наградили. И тогда меня вызовут перед строем, вручат орден, а я повернусь к боевым товарищам и громко скажу: служу Советскому Союзу!

Сегодня мне сказал комбат: «Пора тебя представлять. Бери наградной лист и пиши». Я спросил: «А что писать?» Комбат говорит: «Пиши, как здорово воюешь, сколько душманов убил! Только не тяни. Попроси у кого-нибудь старый наградной и немного измени, но не очень, потому что иначе не пройдет».

Медали и ордена распределяются особым образом. Некоторые получают за храбрость, за умение воевать, за героизм. Другим достаются награды просто так. Мы тут в дивизии переживаем, что награждают нечасто, некоторые без единой железки уезжают, а в штабе армии, судя по рассказам, каждая крыса тыловая ходит с орденом Красной Звезды. Говорят, что из-за них боевым офицерам не достается порой орденов и медалей, заворачивают. Как-то рассказывали мужики, что, бывает, съездит комсомольский работник или начальник отдела кадров на боевые несколько раз, посидит на наблюдательном пункте, лизнет начальство куда следует, и представление на орден отправляют. Хотел бы я почитать наградной лист такого героя! Небось, пишут, что во время засады грамотно организовал оборону, что лично убил пятерых душманов.

Кто-то сказал, что если собрать все наградные листы по 40-й армии и сложить количество указанных в них убитых душманов, получится цифра, превышающая население Афганистана».

«Героя Советского Союза у нас все мечтал получить капитан Осипов из разведки. За „стингерами“ гонялся, Ахмедку – Ахмад Шаха Масуда – хотел парашютной стропой заарканить. Не везло капитану Осипову. Обходили его каждый раз другие. Вообще, Героя просто так не дают. Тут один майор из дивизии рассказывал, что Героя только по разнарядке сверху дают. Вот оттого-то Осипову нашему не везло. Только на него наградной приготовят, разнарядка на какого-нибудь нацмена приходит, либо кто-то вдруг геройский подвиг перед смертью совершит. Последний раз, когда все в полку думали, точно капитан получит, (такой результат принесла разведрота!) вновь не прошел наградной, завернули. А звезду себе чуть позже комдив на мундир повесил…»

«Несправедливость войны заключается в том, что одни здесь лопают вкусные супчики, шастают по дуканам, воруют (ох, сколько воруют! в России всегда воровали, но столько! и, причем, не только прапора со склада, но и большие чины!), купаются в бассейнах, своевременно получают награды и звания, тискают по ночам баб.

…как на любой войне…

А другие делают всю грязную работу за них: убивают, мерзнут в горах, обнимая автоматы».

…кто бы знал, какая в горах зимой холодрыга!..

«Часто вспоминаю слова одного майора, с которым познакомился в Ташкенте, перед отправкой сюда. Я тогда расспрашивал всех подряд, как там в Афгане, а он молчал. А затем выяснилось, что он на второй срок едет, в Кандагар.

…майор? Кандагар? не Геннадий ли это Семенович был?..

Он тогда сказал, что Афган для каждого разный. И у тебя будет свой Афган, сказал мне майор. Отслужишь два года, вернешься, начнешь говорить с теми, кто служил раньше или позже тебя, или в другой части, другом месте, и увидишь, что говорит каждый о своей войне.

Афган – наркотик, к которому быстро привыкаешь… Поэтому он снова туда ехал».

– Мужчина! Нам пора укладываться. Выйдите, пожалуйста, из купе на пять минут, – попросила попутчица.

Шарагин спрыгнул с верхней полки, надел ботинки. Мальчишка впился глазами в длинный шрам, сбегавший у офицера от уха вниз под тельняшку.

В тамбуре валялись раздавленные окурки, ритмично стучали колеса, поскрипывала вагонная сцепка, то и дело кто-то хлопал дверьми, переходя из вагона в вагон. Стоял кислый запах сигаретного дыма и пепла.

«Война – сплошной беспредел, – читал дальше Олег. – Сколько неоправданных убийств, садизма, мародерства. Я слышал, что военная прокуратура возбуждает уголовные дела, даже срок кому-то давали. Однако, это единичные случаи. Чаще замалчивают, закрывают глаза. Странно. Когда люди едут в Афганистан, они вполне нормальные, а послужат немного, и глядишь, будто очумели, опьянели от безнаказанности. Некоторые думают, что нам все сойдет с рук. Никто афганцев и за людей не считает.