Кит Стюарт - Мальчик, сделанный из кубиков

– И что теперь? – спрашивает она.

Глаза у нее подозрительно блестят, потом по щеке скатывается слезинка, за ней еще одна.

– Ну, посмотрим, что скажет Сэм, и будем действовать исходя из этого. Они не могут…

– Нет, я сейчас не про Сэма. Алекс, я про нас. Что теперь будем делать мы с тобой?

Секретарша за своим столом в приемной изо всех сил притворяется, будто очень занята, выстукивая что-то на клавиатуре, хотя совершенно явно прислушивается к драме, которая разыгрывается у нее на глазах. Меня вдруг охватывает беспомощная нигилистическая ярость. Хочется сбежать – сбежать из этого места, от этой ситуации.

– Ты, кажется, свой выбор сделала, – бросаю я.

Перед глазами у меня стоит образ Ричарда, выходящего утром из нашего дома, их поцелуй.

Иду к двери, полный решимости не оглядываться.

– Ты заберешь Сэма сегодня вечером? – кричит она.

– Нет, я занят.

Меня так и подмывает посоветовать ей поручить это Ричарду, но, несмотря на ощущение, что терять мне уже нечего, я не могу заставить себя признать его, подтвердить его существование в наших жизнях, произнеся его имя вслух.

– Алекс! – кричит она.

Но я уже далеко. Очень далеко. Прочь, прочь, вдоль стены классной комнаты, а потом на улицу. Я бегу, ускоряясь, по узкому проулку вдоль маленькой школьной спортплощадки. Примерно так же я бегал домой из школы почти каждый день после того, как погиб Джордж. Срывался с места и бежал что есть мочи, пока не начинало темнеть в глазах. Мне совершенно необходимо было оставить как можно большее расстояние между мной и тем несчастным случаем. Но иногда это расстояние не бывает достаточным, как бы сильно ты ни старался. Все в жизни, что имеет для тебя какое-то значение, даже то, что причиняет боль, обладает силой притяжения. Если тебе удается преодолеть ее и вырваться на свободу, ее власти конец. Ты паришь в космосе. И никогда больше не вернешься назад.

– Джоди, – бормочу я себе под нос.

Выскочив из проулка, останавливаюсь и опираюсь ладонями на колени, как будто меня сейчас вырвет. Я стою на тихой улочке, как две капли воды напоминающей ту, на которой я жил с Джоди и Сэмом. По обе стороны тянутся ряды викторианских домишек. Озираюсь по сторонам и присаживаюсь на низенькую кирпичную стену, которой обнесен чей-то ухоженный садик. Я не очень хорошо понимаю, где нахожусь.

Позже, уже вечером, я лежу в темноте на диване в гостиной у Дэна. Дома никого нет. Рядом со мной стоит пустая бутылка из-под дешевого красного вина. Уже совсем осоловевший, я подаюсь на своем диване вперед и включаю «Иксбокс». Экран вспыхивает, озаряя стены мертвенным зеленоватым светом, от которого меня немедленно начинает мутить. Щелкаю по иконке «Майнкрафта» и, слегка покачиваясь на диване, дожидаюсь, когда игра загрузится. К моему удивлению, когда я выбираю из меню пункт «Присоединиться к игре», высвечивается «Мир папы и Сэма». На часах полночь, он никак не может там быть. Наверное, забыл выключить приставку. Нажимаю на кнопку.

Раннее утро, но небо однотонно-серого цвета. Льет дождь. Если не считать шороха капель, я слышу лишь блеяние скота: музыка почему-то не играет. Иду по равнине к замку, где-то в глубине души то ли надеясь, то ли ожидая обнаружить его опять целым. Но, увы, он по-прежнему лежит в руинах, и лишь немногочисленные уцелевшие камни чернеют на фоне ненастного неба.

И тут замечаю в нескольких сотнях ярдов впереди, там, где раньше была ферма, какой-то силуэт. Подхожу поближе, поначалу медленно, опасаясь, что это может оказаться зомби или еще какой-нибудь монстр. Но он не замечает меня, и, подойдя еще ближе, я понимаю, кто это. Это Сэм. Он стоит совершенно неподвижно, лицом к развалинам замка – ни дать ни взять поверженный властитель после ожесточенной осады, взирающий на свое родовое гнездо, разоренное и опустевшее. Я знаю, что Сэм не может находиться в игре, никак не может, но все равно беру наушники и втыкаю их в приставку.

– Сэм?

Но силуэт все так же неподвижен, а его взгляд по-прежнему устремлен на разрушенные башни.

Поспешно отворачиваюсь, поймав себя на том, что это похожее на скорбного духа видение меня пугает.

И тут я снова вижу ее.

Фигуру в оранжевом, которая скрывается в березовой рощице, едва видимая за пеленой нескончаемого дождя. Инстинктивно бросаюсь за ней, запрыгиваю на камни, петляю между деревьями, рубя на ходу преграждающие мне путь ветви, огибая и перепрыгивая препятствия. К тому моменту, когда я выбираюсь на прогалину, дождь ослабевает, его оглушительный шум становится тише. Но когда, продравшись через последние деревья, оказываюсь на просторе, то вижу лишь напоминающую лунный пейзаж каменистую пустошь и большое озеро вдали. Оранжевый человечек мог легко вернуться обратно лесом или скрыться в горах. Если он вообще был. Я то и дело клюю носом, от вина и усталости перед глазами уже все плывет. Наверное, надо вернуться обратно к Сэму, но я не в силах вынести вида этого одинокого силуэта, несмотря на то что уже ярко светит солнце, а небо заливает радостная лазурь.