Наталья Солей - Ход Корбюзье, или Шерше бlя femme

– Гармония – это главное, тебе не кажется? – улыбаясь, спросил Поль. – Да что ты так нервничаешь? Успокойся, будь собой и не дергайся. У меня вполне нормальные родители. Немного снобы, но тебе с ними не жить. Отдам сыновний долг. Им приятно, и нам спокойнее.

– Не ценишь, что имеешь. Это счастье, когда твои родители живы и здоровы.

– Сашенька, ценю. Очень ценю. Именно поэтому и собираюсь представить им женщину, с которой хочу состариться.

– Очень романтично. Вместе стариться. Но в этом что-то есть.

– Очень многое, – неожиданно серьезно проговорил Поль, нежно обняв Сашу.

Знакомство с родителями было очень торжественным. Вечернее платье и смокинг оказались как нельзя кстати. Дювали вовсе не показались Саше снобами, хотя, конечно, в их отношении к Саше проскальзывало сочувствие – как же сложно жить в России! Из газет они узнали столько ужасов о нищей и тяжелой жизни в Москве, что ей самой стало страшно и непонятно, как же она умудрилась там выжить.

На следующий день Поль повез Сашу в Шампань. Поехали смотреть деревню Вийе-су-Шатийон. Обыкновенные жилые дома там украшают так волшебно, что люди специально приезжают посмотреть на эту рождественскую сказку. Красота невероятная! Ни один дом не похож на другой – чувствуется, что хозяева вкладывают всю душу, любовь и фантазию!

Те рождественские каникулы прошли как в сказке. И весь год был такой же. Саша при любой возможности прилетала к Полю. Он был загружен работой, и ему было сложно выбираться в Москву. Саша же, будучи свободной журналисткой, могла позволить себе жить между двумя городами. Переехать насовсем она пока не решалась. В Москве работа, Васька. Изменить жизнь в корне было трудно, да и зачем, и так все складывалось великолепно.

Жизнь стала бесконечной рождественской сказкой. Менялось только освещение. Пасмурная зима сменилась жизнерадостной весной с цветущими вишнями на Монмартре, где они облюбовали кафе «Проворный кролик», потом – майской зеленью фантастического сада Клода Моне в Живерни – деревеньке по дороге из Парижа в Руан. Затем пришла осень с дождями на бульварах. Там и дождь был прекрасен. Прав был Максимилиан Волошин, утверждавший, что в дождь Париж расцветает, словно серая роза.

Наверное, все было «слишком». Счастье должно быть спокойным, уравновешенным, тогда оно может продлиться долго, а иначе…

Сказка оборвалась внезапно. Мадам Дюваль позвонила Саше ночью, через час после случившегося, сразу, как сама узнала о том, что произошло. Поль ехал на машине в аэропорт Орли, куда-то ему надо было на два дня слетать, видимо, очень торопился, опаздывал на самолет, в какой-то момент не справился с управлением и…

С его уходом жизнь для Саши потеряла яркие краски. У нее всегда был билет до Парижа с открытой датой. Она прилетела в тот же день. Похоронили Поля за неделю до Рождества. Город вновь жил предпраздничной суетой, и это еще больше усиливало тоску и горечь потери. В те дни Саша очень сблизилась с родителями Поля. В какой-то степени ей удалось восполнить пустоту, окружившую их после гибели единственного сына.

Опять был рождественский обед. Саша надела то же самое черное вечернее платье от Moschino, но теперь, без Поля, оно выглядело совсем иначе, грустно и скорбно. Вспоминали встречу прошедшего года, даже смогли улыбаться и говорить на отвлеченные темы. Старики были благодарны Саше, что она не оставила их в эти трагические дни. Для них она стала реальным, живым напоминанием о Поле.

Когда Саша уже собралась уходить, мадам Дюваль отважилась наконец сказать о решении, которое они приняли с месье Дювалем.

– У вас, Саша, конечно, своя жизнь в другой стране. Все это сложно, но мы в любой момент рады будем видеть вас. Вы можете приехать в Париж в любое время. Мы хотим подарить вам квартиру Поля. Все формальности мы уладим. Знайте, у вас здесь есть дом и вас здесь ждут.

У Саши сжалось сердце. Она бы охотно осталась с этими милыми стариками, но слишком многое связывало ее с Москвой. Может, потом, попозже, чтобы стариться, правда уже без Поля. Впрочем, в одиночестве это и в Париже очень грустно. Но приезжать, конечно, будет. Уж во всяком случае, на Рождество обязательно.

С тех пор накануне Рождества Алябьева непременно приезжала в Париж. За четыре года это стало традицией, которой она не изменила и на этот раз.

Перед тем как навестить Дювалей, побродила по Парижу, как всегда, выпила кофе в «Проворном кролике», а затем отправилась в «Галери Лафайет» выбирать рождественские подарки.