Наталья Солей - NOTHING - Почти детективная история одного знаменитого художника

Звонок долго не мог добраться до спящего сознания Микиса Самсонова. Морозное ноябрьское утро не располагало к раннему пробуждению. Впрочем, время далеко за полдень трудно назвать утром, хотя для звездного небожителя, коим и являлся модный и обласканный славой художник Самсонов, звонок был определенно ранним. С трудом открыв глаза, он ужаснулся, что рядом нет Яны, но, вспомнив, что она уехала на два дня, успокоился и стал соображать, что за звонки: в дверь или по телефону. Наконец понял, что телефон уже давно бы переключился на автоответчик.

– Кого же это принесла нелегкая? – пытаясь сбросить с себя остатки сна и осмысливая происходящее, стал рассуждать Самсонов. – У секретарши свой ключ, и приходит она к часу дня. Значит, сейчас в доме никого нет, пришел кто-то незнакомый, тот, кто не знает особенностей его распорядка дня.

В дверь не переставали трезвонить. Микис встал и, натыкаясь на стены, побрел на первый этаж. На мониторе видеонаблюдения он увидел двух совершенно незнакомых мужчин, сообщивших, что они из милиции.

– А милиция-то тут причем? – недоуменно проворчал Самсонов и открыл дверь.

Посетители предъявили документы, подтверждающие, что они являются сотрудниками уголовного розыска УВД Северного округа Москвы. Самсонов автоматически ответил, что ему очень приятно, хотя на самом деле никаких добрых чувств от этого визита не испытывал. Один из посетителей был совсем молодой, видимо, стажер, второй – лет тридцати пяти. Более взрослый господин, у которого в удостоверении было написано, что он старший следователь капитан Власов Анатолий Матвеевич, заглянув в какую-то замызганную бумажку, официальным тоном спросил, действительно ли перед ними хозяин дома, расположенного по Успенскому шоссе. Получив утвердительный ответ, капитан вдруг задал совершенно неожиданный вопрос:

– Знакомы ли вы с Еленой Андреевной Макеевой?

Самсонов не сразу сообразил, кто такая Елена Андреевна и почему он должен помнить, знаком с ней или нет, да еще и сообщать об этом каким-то милиционерам, судя по всему, даже не понимающим, что перед ними стоит известный человек, которого каждая собака в лицо знает и уважает? Ну не собака, конечно, просто все поголовно восхищаются и почитают. Но вдруг, как вспышкой молнии, память осветилась событиями месячной давности, и тотчас вернулись досада и дискомфорт, с ними связанные. Он сдержанно ответил:

– Да, конечно, знаком.

– Когда вы с ней виделись в последний раз? – тут же прозвучал следующий вопрос.

– Не так давно… Недели три, может, месяц назад! А что, собственно говоря, случилось? – почувствовав всё нарастающую тревогу и раздражение, спросил Микис.

– Вот как? А поточнее вы можете назвать число? – продолжал старший следователь (видимо, вопросов он заготовил много).

– Это было…. это было… 20 ноября, – с явным трудом вычислив, нетерпеливо сообщил Самсонов. – Так что, в конце концов, случилось?

– Макеева найдена мертвой в своей квартире. Вчера соседи позвонили в милицию, так как заметили, что дверь приоткрыта. Первоначальная версия – самоубийство, но экспертиза показала, что женщина была застрелена и произошло это днем, между 13 и 14 часами. Выстрела никто не слышал: целый день возле дома велись ремонтные работы и гремел отбойный молоток, свидетелей нет. Возле телефона лежали бумажки с номерами телефонов и вашим адресом. Мы выясняем теперь, с кем и по какому поводу убитая разговаривала незадолго до смерти. Можно пройти?

Тот вечер, который явственно предстал перед глазами Самсонова при упоминании имени Лены Макеевой, был не такой как обычно. Микис сидел у камина и, не отрываясь, смотрел на огонь. Он физически ощущал, как рыже-красные языки пламени слизывают с него напряжение последних дней и не очень приятные воспоминания. Впрочем, никаких особых проблем в жизни Микиса не было. Так… кое-какие мимолетные неприятные моменты. Это у всех бывает. Он привык жить одним днем и старался брать от него все, не особенно анализируя детали, лишь стремясь к положительному для себя результату. И уходящий день в этом отношении не был исключением. Правда, прежде Микис не имел привычки вот так просто сесть у камина и без забот смотреть на огонь, который завораживает, тянет куда-то… Правда, кроме вяло разворачивающейся сентенции о том, что огонь – санитар души и самый лучший психоаналитик, в голове не рождалось никаких дельных мыслей.