Тьерри Коэн - Пока ненависть не разлучила нас

— Я… Я заходил к тебе. Узнал о твоем сыне. Хотел узнать… как он.

Мне бы надо поблагодарить, предложить подняться, выпить кофе, ответить на его вопросы…

— Плохо, — жестко ответил я. — Уроды, которые на него напали, зверски его избили.

Мунир опустил голову, он чувствовал себя неловко.

— Мне очень больно. Эта ненависть, это же ненормально. Она приводит меня в отчаяние. Я не понимаю…

— Чего ты не понимаешь? Что сегодня мусульмане хотят убивать евреев? Что исламисты мечтают довершить то, что начали нацисты? Спроси свою жену, что она думает на этот счет. Она продолжает бороться за несчастных палестинцев против злодеев израильтян? А ты? Ты по-прежнему ходишь на демонстрации вместе со сторонниками Хамаса? Может быть, сам размахиваешь флагом ИГИЛа и призываешь убивать евреев?

Мунир смотрел на меня с горестным изумлением.

— Ты не имеешь права так со мной говорить, Рафаэль! Я тебе запрещаю.

— Ах, вот как? Ты мне запрещаешь? Ты считаешь, что имеешь такое право? Но ты здесь не у себя дома! Точно так же, как я. Пока здесь нет шариата. Но он скоро будет, я не сомневаюсь, но меня уже не будет здесь. Я уезжаю. Оставляю Францию тебе и твоим друзьям. Французы трусы, они вам не помеха, а я не оставлю своих детей в руках ненормальных дебилов, с которыми ты дружишь.

Я даже не знаю, что еще я ему наговорил. Мне хотелось ранить его как можно больнее, а вместе с ним всех, кто ненавидит евреев, кто изуродовал моего сына, как будто Мунир представлял их всех.

— Я не дружу…

Он не стал продолжать и вглядывался мне в лицо, словно искал возможность понять меня. Он поднял руку, как в давние времена, желая мне дать понять, что не будет отвечать, не будет спорить.

— Я пришел поддержать тебя, а ты не нашел ничего, кроме слов ненависти, — проговорил он примирительно.

Он давал мне возможность остановиться, успокоиться, но я не мог, я себя не контролировал. Меня несло, и я тоже хотел все разнести.

— А на что ты надеялся? Что я раскрою тебе объятия? Поблагодарю, и мы сядем вспоминать нашу молодость, когда еврей дружил с мусульманином? Ты понимаешь, что мой сын был на волосок от смерти?!

— Да, понимаю. Да, они могли. Но какое я имею к ним отношение?

— Ты ходишь с ними на демонстрации! И они кричат: «Смерть евреям!»

— Я борюсь за мир. Этим все сказано. Я не экстремист.

— Легко сказать. За мир! А ты понимаешь, что мир недостижим? Арабы не хотят мира! Они хотят нас уничтожить.

— У тебя паранойя, — грустно сказал Мунир. — От горя ты озлился и… поглупел.

— Мне на… плевать на тебя, Мунир! На тебя и на всех твоих! Нельзя дуть в одну дуду с сумасшедшими, а потом удивляться трупам! Вы все до одного гады и предатели!

У Мунира заходили желваки, он держал свой гнев и, возможно, понял мой.

— Ты сам не знаешь, что несешь.

И Мунир ушел с той же яростью, какая кипела во мне.

Но я, я и вправду не знал, что говорил.

Не знаю, на каком был свете.

Не понимаю больше, как дальше жить.

Добрый день, Рафаэль!

Не знаю, где найдет тебя мое письмо, зато знаю, что ты ему удивишься.

Я очень жалею, что не зашел к тебе перед отъездом. Меня удерживала память о тех ужасных словах, которые ты наговорил мне при последней встрече.

Я мог бы дать возможность времени развести нас еще дальше, чем развели нас мысли. Понадеяться, что пройдет время, и я все забуду. Но я знаю, что годы не властны над обидами и болью. Знаю, что попытка убежать от реальности не приводит к добру.

И я решил: я тебя прощаю. У тебя случилось горе, а в такие минуты чувства берут верх над разумом. Вылетевшие слова не были твоими. Мой друг не может так думать. Мой друг Рафаэль, с которым мы пережили столько хорошего и так хорошо и согласно думали.

И тогда я решился.

Я всегда чувствовал, что нам нужно с тобой поговорить. Разобраться, понять, что же с нами произошло. Но ты далеко, ты уехал. И вот я тебе пишу.

Это не первое письмо. Много раз я начинал писать и бросал. Не мог сформулировать, что же хочу тебе сказать. Мешала глупая застенчивость: я всегда стыдился своих чувств.

А потом все эти события. Террористы. «Шарли Эбдо» [106] Французский сатирический еженедельник. 7 января 2015 года в ходе вооруженного нападения на офис редакции в Париже были убиты 12 человек, включая двух полицейских. По сообщениям СМИ, нападение произошло спустя несколько часов после появления в Твиттере карикатуры на одного из лидеров группировки ИГИЛ Абу Бакра аль-Багдади. . Расстрел людей посреди Парижа. Разгром кошерного магазина [107] Нападение вооруженного террориста на супермаркет кошерных продуктов 9 января 2015 года в Париже, произошедшее спустя два дня после теракта в редакции газеты Charlie Hebdo. В результате теракта погибло пять человек, включая нападавшего. . Столько жертв. Новая волна ужаса. И вся страна подает друг другу руки, вспоминает о своих идеалах, обретает честь и достоинство.