Тьерри Коэн: Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

Безмятежная тишина, яркая зелень.

Среди полей дорога, обсаженная тополями. Дотянувшиеся до неба деревья горды своей величавостью. Они похожи на воинов, стерегущих покой здешних мест, и снисходительны к птицам, мелькающим в светлом весеннем воздухе.

Дорога с тополями ведет в замок.

Живописный уголок. Среди тополей на обочине так и видишь художника с кистью и мольбертом. И еще влюбленных, которые резвятся, гоняясь друг за другом по зеленой траве.

Какое здесь может быть горе? Даже представить себе невозможно, что среди этой красоты может разыграться трагедия.

Нет, невозможно себе представить, что безмятежную тишину разорвет вдруг отчаянный крик.

Потому что и вы, и я, и вообще все на свете люди верят, что красота несовместима со злом, что благодать природы далека от трагедий, что жизнь не подпустит смерть.

Но…

Клара бросила сумку в прихожей, заглянула в столовую и поспешила в комнату младшего брата. Никого. Она вернулась обратно.

Мать, как обычно, сидела в старом кресле с прямой спинкой, уставившись в телевизор. Кое-как заколотые седые волосы, синяки под тусклыми глазами с набрякшими веками — она давно перестала следить за собой, ей ни до чего не было дела.

— Где Кевин? — спросила Клара.

Не получив ответа, взяла пульт, уменьшила звук и встала прямо перед матерью.

— На улице, наверное, — равнодушно уронила мать.

— А ты знаешь, что делается там, на улице?! — негодующе осведомилась Клара.

Вместо ответа безразличное пожатие плеч. Но Клара уже побежала к двери и с колотящимся сердцем ринулась вниз через три ступеньки.

На улице остановилась и прислушалась, стараясь понять, откуда доносятся шум и крики. Беспорядки, похоже, на парковке. Клара взглянула на небо: синеву заливало багровое зарево. Из-за угла выбежали два подростка с косынками на лицах. Клара вжалась в стену, пропуская их, слыша их частое дыхание, чувствуя их страх и гнев.

Она заспешила к пустырю, где Кевин обычно играл с приятелями в мяч. Издалека стали слышны крики. Очевидно, полиция перешла от слов к делу. Из открытых окон посыпались ругательства, добавляя смуты. Подростки, теснясь у окон, выплескивали ненависть.

Клара всячески успокаивала себя, превозмогая липкий страх.

На пустыре ни души. Она повернула обратно и услышала вдруг у себя за спиной нарастающий шум и топот. Она вздрогнула. Мчалась лавина подростков, а за ними полиция. Эта лавина неслась на нее. Если не спрятаться, сметет, опрокинет, затопчет. Клара заметалась, ища места, где бы укрыться, и тут кто-то схватил ее за руку, потянул.

— Кевин! — обрадовалась она, увидев брата, но по-прежнему чувствуя страх и не зная, куда спрятаться.

— Сюда! Быстрей! — прошипел Кевин, продолжая тянуть ее за руку. Мальчуган открыл калитку, втолкнул сестру во двор и быстро задвинул щеколду.

— Где ты был? — Клара обняла брата за плечи.

— С ребятами, на том конце квартала, — ответил мальчишка дрогнувшим голосом. — Мы издалека смотрели, как там взрослые. А когда разгорелось всерьез, мы с Хасаном решили вернуться. Тут все как побегут в разные стороны. Мы пошли подвалами и заблудились. Потом все-таки вылезли. Я уже направлялся к дому, а тут ты идешь. — Он старался изо всех сил совладать с собой, стиснул зубы, но слезы у него так и катились градом.

— Милый ты мой! Какого же ты страху натерпелся! — Сестра крепко обняла его и прижала к себе.

Шум стычек стих с наступлением ночи. Призрачный покой опустился на улицы, скованные напряженной тревогой. Тревогой, которую, казалось, можно было пощупать рукой.

Клара лежала, свернувшись клубком под одеялом, и не спала — перевозбуждение не давало уснуть. Сегодня она даже не пошла на занятия в танцевальную студию — она училась современным танцам. Уже совсем было собралась, вышла из бара, где работала, но услышала, что в квартале опять беспорядки. И тогда, зная, что на мать нельзя положиться и неизвестно, что будет с Кевином, подхватилась и побежала домой.

Сейчас она чувствовала: сил у нее больше нет и впереди одна тоска и безнадежность. Сколько ей еще надрываться и лезть из кожи? У нее на руках братишка, ей надо платить за уроки в студии! И до осуществления заветной мечты как до неба! Сколько девушек в восемнадцать лет живут, забот не зная! Учатся себе, если есть желание. Разве Клара не хотела бы тоже поступить в университет, интересоваться политикой, философией, читать книги, говорить об искусстве с подругами за чашкой кофе, танцевать на дискотеках? Но у нее нет выбора.