Грэм Джойс - Курение мака

Позднее Кьем вернулся, чтобы заменить свечи и добавить благовоний. Он по-прежнему отказывался входить в хижину, совершал недоступные пониманию обряды и возился с домиком для духов, вдувая дым через дверцу и развешивая крошечные колокольчики под крышей.

– Но нам же надо хоть что-то предпринять, Чарли, – заявил я позже, когда мы все уже лежали в своих спальных мешках. По ее лицу пробегали тени, отбрасываемые пламенем горящих свечей. Казалось, она строит мне гримасы, и я осознал, как далеко осталось то время, когда она была ребенком. При таком освещении она выглядела постаревшей, сломленной, измученной заботами.

– Знаешь, девочка, похоже на то, что для тебя намечаются перемены к лучшему, – влез в разговор Мик.

Где-то на улице, в деревне, забивали очередную свинью. Ее пронзительный визг был до ужаса переполнен болью.

– Я сама этого хочу, – проговорила Чарли. – Я хочу это сделать ради всех нас. Но не могу.

– Сможешь, если в молитве попросишь о помощи, – обратился к Чарли Фил. – Каждая молитва – шаг на пути к твоей свободе.

Чарли покачала головой, а я спросил, что она думает по поводу этих фотографий. Я предположил, что, может быть, ее здесь удерживает колдовство Као.

Я спросил у нее, как она считает, неужели Кьем действительно может справиться с духами и освободить ее? Что за дьявольщина, ведь все это дурацкие суеверия! Но ведь она попала от них в зависимость!

– Ты, по-моему, чересчур уверен в том, что Као теперь не будет нам вредить.

– Думаю, – ответил я, – что этот дух впредь тебя не побеспокоит.

Филу этот разговор был крайне неприятен:

– Только один дух может нам помочь, и это Святой Дух. Что вы зациклились на демонах?

Ничего не упуская, я обсудил с Чарли то, о чем с помощью Джека поведал Кьем, – всю эту чепуху насчет того, что ей следует пойти на мировую с Повелителем Луны. О добрых духах и о злых духах. Мы попытались разобраться, как это все может нам помочь. Свинья визжала не переставая и все никак не могла умереть.

– У тебя есть шанс осознать свой поступок, – сказал Мик, – Нарушенное табу.

– Я осознала! – раздраженно бросила Чарли. – Ты думаешь, я не понимаю?

– Единственный путь тот, который указал Господь, – сердито возразил Фил.

– Но то, что он сказал… то, что он предлагает… – Мик никак не мог подобрать слова, чтобы выразить свою мысль. – Дело в том, что… Долго еще они собираются мучить животное?

Мы притихли в своих спальных мешках. Визг прервался, а потом снова начал набирать силу. Никто не произнес вслух ни слова, но, по-моему, в этот момент до каждого из нас дошло: это была не свинья.

Я вздрогнул когда был сделан первый надрез, а Кьем широко улыбнулся. Он начал часто мне улыбаться, и это только добавляло беспокойства. Лезвие процарапало кожу бицепса в трех местах, теперь там выступили капельки крови, смешанной с синим красителем какого-то тропического растения. Кьем осторожно переместил нож, на глаз определяя расстояние, и снова воткнул его мне в руку. Он пришел к хижине с рассветом, хлопая в ладоши, посвистывая и приглашая нас выйти наружу.

Отнюдь не понаслышке знакомый с салонами татуировки, Мик заметил:

– Я тоже однажды прошел через это.

– Не уподобляйтесь язычникам, – сказал Фил. – Просите избавление от лукавого!

– Ты когда-нибудь дашь языку отдохнуть? – Я испытывал жгучую боль, и от бесконечных замечаний

Фила у меня просто зубы сводило.

– Да не трогай его, – прервал меня Мик, – оставь его в покое.

Фил вскоре ушел, все происходящее он считал варварством. Я по-прежнему панически боялся, как бы он не натворил глупостей, но пока мне делали наколку, всех это здорово развлекло. Сначала через обряд прошла Чарли. От свежей татуировки ее рука опухла, и она то и дело пыталась потрогать рисунок, хотя Кьем ей это запретил. Набао раскурила для нее трубку, а я сделал вид, что не обратил на это внимания. Кьем предложил сделать нам одинаковые татуировки, чтобы сбить с толку злых духов, когда они выйдут из Чарли.

Сказано – сделано.

Джек, по-видимому, назначил себе нового помощника. Он отзывался на имя Пу. Он единственный из боевиков ходил с пулеметной лентой на груди и достаточно причудливо изъяснялся на английском. Не знаю, что в это утро привело его к нам, но он присутствовал при татуировке, выражая одобрение и на?» шей выдержке, и умению Кьема.

– Он лечить, этот Кьем, да, вот ты хоть треснуть, – с энтузиазмом заверял нас Пу.

Лицо у него было все в морщинках, и зубов явно не хватало. Насчет возраста я терялся. У него был неопределенно средний возраст, и отличался он редкой болтливостью. Мне пришло в голову, что головорезом может стать любой – «размер значения не имеет».