Грэм Джойс - Курение мака

– Хотя поля, как я понимаю, принадлежат вам. Кьем вряд ли понял хоть одно слово из сказанного, но так строго посмотрел на меня, что я прикусил язык. Он показал в мою сторону и быстро, со злобой залопотал что-то Джеку. Крестьяне, оказавшиеся поблизости, подняли головы и прислушались.

– Он говорит, что урожай будет хороший, если никто не будет мешать Повелителю Луны заниматься своим делом. Он спрашивает: почему бы вам с дочерью не уйти из деревни, чтобы Повелитель Луны мог спокойно довершить начатое?

Меня удивила не столько неожиданность этого выпада, сколько осведомленность о моих делах. Я не знал, что ответить.

– Ладно, – сказал Джек. – Пора идти. Мы двинулись назад к деревне.

– Откуда он знает, кто я такой, и что он толковал про луну?

– Не смешите людей. В деревне все знают, кто вы такой.

Мы подошли к одной из хижин на краю поселка. Жестом Джек пригласил меня сесть за длинный стол из неструтаных досок. Если Джек и был здесь хозяином, всякий мог бы заметить, что его хозяйство не особо выделялось роскошью по сравнению с остальными обитателями деревни. Однако внутри я обратил внимание на три нейлоновых рюкзака. Джек зашел в хижину, расстегнул молнию на одном из них и вернулся с сигаретами и бутылкой. Он поставил бутылку на стол. Непочатая бутылка шотландского «Джонни Уокера» стояла на столе как видение, как мираж. Солнечные лучи играли в янтарной жидкости, и я с трудом оторвал от нее взгляд.

Джек предложил мне сигарету и, казалось, забыл про виски. Он закурил, откинулся на спинку стула, положил ноги на стол.

– Что вы собираетесь делать?

– Заберу дочку домой.

– Как?

– Придется нести.

– Желаю удачи.

– Со мной мой друг и сын.

– Ваш друг болен.

– Ему лучше. Он поправится.

– И куда вы собираетесь?

– В Чиангмай.

– Понятно. А где это?

Я неопределенно махнул рукой. Видимо, этот жест не понравился Джеку. Он наклонился ко мне и довольно резко сказал:

– А вы соображаете, где находитесь?

Его взгляд стал угрожающим. Очень холодным. Я изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Как-нибудь доберемся.

Он улыбнулся и откинулся на стул, дружелюбно попыхивая сигаретой.

– Нет, серьезно, вы в курсе, где вы очутились?

– В Таиланде?

– Ха! Я так и знал.

Я попытался вспомнить, сколько раз мы пересекали реку, пока добрались сюда.

– Мы что, уже не в Таиланде?

– Ну, это как посмотреть. Понимаете, местные до сих пор не могут решить, где у них проходит граница. Может, это Мьянма, а может, земли шань [31]. Те вообще никаких границ не признают. В любом случае на этот вопрос не так легко ответить.

– Но вы-то сами в курсе?

– Все может быть, только вот с чего мне вас просвещать?

– Где вы учили английский?

– В Шартхаузе [32].

– Где?

– Не слыхали про наш монастырь? Какой же вы после этого англичанин? Типичный представитель среднего класса? Я четыре года провел в картезианском монастыре [33].

– Недолго.

– Да, знаете, домашние неурядицы, проблемы с деньгами. Временные. Но когда отец снова мог платить за мое обучение, я решил, что это не для меня. Послушайте, вы глаз не спускаете с бутылки.

– Разве?

– Я бы сказал, что вы как-то завороженно на нее смотрите.

– Просто думал о том, с каким удовольствием мой друг выпил бы стаканчик. Он в очень плохом состоянии. Стакан виски пришелся бы ему как нельзя кстати.

– В наших местах это редкость, не то что у вас, где виски продают на каждом углу. Здесь цены другие.

– Вы не могли бы объяснить мне, что тот старик говорил про луну?

– Спросите об этом дочку.

– Боюсь, у нее сейчас от вашего опиума голова не совсем в порядке.

– Мой опиум? Не думаю. Если она и курила, то сущую ерунду. Крестьяне, которых вы видели на поле, курят намного больше, но не лежат в постели целыми днями.

– Вы знаете, что с ней?

Он пожал плечами и потушил сигарету.

– Кьем сказал бы, что ее одолевает злой дух. Тот, что лежит вместе с ней в хижине и, как пиявка, тянет из нее силы. Кьем бы добавил, что дух высасывает ее, пристроившись на большом пальце ноги. – Он махнул рукой. – Но ведь подобный диагноз вас не устроит.

– А ваше мнение?

Джек встал. Его кожаная кобура скрипнула.

– Думаю, мне сейчас нужно заняться делами, а потом мы еще поговорим. Возьмите бутылку. Но не забудьте оставить для меня стаканчик, ладно? – С этими словами он направился к полям, где все еще копошились крестьяне.

Когда он ушел, я вздохнул с облегчением. В его присутствии я чувствовал себя не в своей тарелке. Он вселял в меня страх.