Грэм Джойс - Правда жизни

Для принятия решения требовался консенсус, но никто не был наделен правом безрассудно наложить вето. Таким образом, чтобы что-то изменить, «за» должны были проголосовать все, кроме, может быть, одного, и поэтому часто сохранялось существующее положение.

– Товарищи! – стоя обратилась Бити к собравшимся (в Рэвенскрейге не было председателя). – Наша коммуна больше не может существовать без детей.

Мужчины встрепенулись. До этого они сидели и сверлили пол глазами – ждали, что Бити сейчас начнет читать нотацию о том, как важно брать на себя ответственность за работу по дому, напирая на то, что, мол, если ты не можешь время от времени помыть у себя унитаз, то какое ты имеешь право предлагать в будущем политические, экономические и социальные решения для всей страны. Вопрос был щекотливый – тут не поспоришь. Они были правы: сначала Бити собиралась ребром поставить этот больной вопрос, – и ее новое предложение застало их врасплох.

– Еще совсем недавно в доме жили не одни только взрослые, – продолжила Бити. – Мы с Бернардом застали троих маленьких Спенсеров, какое-то время тут находилась Джесси Конрад с племянницей. Само присутствие детей повысило бы у нас культуру общежития, да и образовательные задачи нашей коммуны проще было бы воплощать в жизнь.

Маоист Филип надел очки с проволочной оправой, чтобы лучше увидеть ловушку, таившуюся в каверзном предложении капиталистического прихвостня.

– Как это? – монотонным голосом сказал он. – Вы предлагаете нам пойти на улицу и похитить первого встречного дитятю?

Бити поджала губки, но тут Бернард поспешил ей на помощь.

– Нет, товарищи, это было бы чересчур даже для таких радикалов, как мы, – весело сказал он – Но прежде чем переходить к деталям, нам нужно убедиться, поддерживают ли товарищи вообще предложение о том, чтобы в доме проживали дети.

– То ли здесь место, чтобы еще и малышня под ногами путалась? – отозвался Филип. – Сами себя спросите. И честно себе ответьте.

– Вообще-то, в доме повеселее бы стало, – предположила Лилли. – А кое-кто и сам, может быть, повзрослел бы.

– Вот и я так думаю, – подтвердила Бити. – Можно привести довод из психологии: взрослый тогда только сможет освоиться в своей роли взрослого, когда он способен определиться на фоне детского поведения.

– Как-как? – не понял Филип.

– Она хочет сказать, что взрослый сможет по-настоящему стать взрослым только в активном взаимодействии с ребенком, – пояснил Джордж и радостно взглянул на Кэсси. С тех пор как она приехала, он был как громом поражен.

– Когда рядом дети, сам быстрее взрослеешь, – продолжил он. – Как, например, в коммунистических государствах – России, Китае – народ держат за детишек и только тех, у кого власть, можно назвать взрослыми.

Маоист Филип тяжко вздохнул.

– Давайте не будем перескакивать на посторонние темы, – вмешался вегетарианец-антививисекционист Робин.

Через два часа вопрос все еще оставался нерешенным. Лилли была за, Джордж тоже не имел ничего против, Филип горячо возражал, а Робин никак не мог прийти к определенному мнению. Голос воздержавшегося в Рэвенскрейге был голосом за сохранение статуса-кво.

– Если тебе так хочется детей, почему бы своих не завести? – вдруг ляпнул Филип.

Бити пришла в бешенство и снова сжала губы.

– А это, товарищ, касается только Бити, и никого другого, – резко вставила Лилли.

– Короче, о чьем сосунке речь? – спросил Робин.

– О моем, – в первый раз за все собрание подала голос Кэсси. – Только он не сосунок. Его зовут Фрэнк. И дело тут не в капитализме, коммунизме, синдикализме или еще каком-нибудь «изме». Просто я хочу, чтоб он тут жил.

Когда Кэсси говорила, кто-то незаметно, тенью, проскользнул в комнату, встал у двери и стал слушать.

– Дело в том, что любить нужно. Я хочу, чтобы он был со мной, потому что люблю его. Вы все его тоже полюбите. Вы научитесь его любить. Он просто маленький мальчик. Но вы тут позабивали себе головы разными «измами» – иногда язык даже сломаешь, пока выговоришь, а то забыли, что о малыше заботиться, быть с ним вместе – куда важней, чем все ваше краснобайство. Любить надо – вот что помнили бы. А не понимаете, так учитесь!

– Хорошо сказано, Кэсси! – послышался голос из дальнего угла комнаты. Это был Перегрин Фик. Он вышел вперед. – Зажигательная речь.

Что тут еще добавишь или возразишь? Предлагаю поставить вопрос на голосование. Лично я за то, чтобы парнишка поселился у нас в Рэвенскрейге.