Грэм Джойс - Правда жизни

Аида, Гордон, Юна и Том потупили взоры.

– Но постойте, – Бернард едва себя сдерживал, – а что сама Кэсси думает по этому поводу?

Все повернулись к Бернарду. Марта, нисколько не смутившись, посмотрела на младшую дочь:

– Кэсси.

По всей видимости, у Кэсси не было сил говорить. Глаза у нее наполнились слезами, нижняя губа выпятилась, как у ребенка. Она лишь покачала головой.

– Я так думаю, – продолжила Марта, – у Юны с Томом на ферме работы невпроворот, не до того им, не хватит у них на дите времени. Хозяйство надо поднимать, а ребенку внимание нужно. Так что пока не время. И так дел полно. В общем, не отдам я его вам, а то будет без присмотра, хоть вашей вины тут и нет. Значит, до Аиды очередь дошла.

Аида почесала коленку. Гордон растянул губы и в тревоге выпучил глаза, одарив собрание улыбкой мертвее мертвого.

Том три раза кашлянул и только после этого заговорил.

– Марта, не гони лошадей. Чего это у нас времени на него не хватит? Кто сказал?

Юна сидела вся красная.

– Мам, что ты такое говоришь? Внимания у нас на все и на всех всегда хватало.

– На вас двоих вся ферма. Коров надо подоить, покормить, да мало ли дел-то? Не собираюсь еще забот на вас навешивать. Надорветесь.

Том негодовал:

– Подумаешь, на один рот больше стало бы.

– Но он же не свинья и не корова, Том! – воскликнула Олив.

– А то Том не знает! – вспыхнула Юна. – Он хочет сказать, что не станет он нам обузой, вот. И потом, ребенок будет у нас все время на свежем воздухе, вода и мыло – всегда пожалуйста, а что до внимания к нему, так нигде ему лучше не будет. И хуже, чем у других, у нас не будет. И места у нас хватает. И Кэсси может поехать к нам жить, а может здесь остаться, а на выходные к нам приезжать – как хочет.

Марта покачала головой и повернулась к Аиде:

– Ну, Аида, ты старшая, и я думала, ты первой будешь. Если я теперь Юне уступлю, ты обидишься. Что скажешь?

Аида с трудом скрывала облегчение.

– Ну, если Юна так настаивает, мы, пожалуй, подождем, да, Гордон?

Гордон рассудительно кивнул:

– Д-а-а-а-а-а-а-а-а, это м-м-м…

– Я, правда, по-другому устроить собиралась, когда вас звала, но, похоже, все уже решили. Кэсси, дай-ка мне стакан пива, – сказала Марта.

Пробка слетела с бутылки – и делу конец.

Остальные, кроме детей, тоже взяли по бутылке коричневого эля. Решение было принято, и все вздохнули свободнее. Малыш Фрэнк сидел у Тома на колене, и вид у обоих был довольный. Бернард пересилил себя и сказал, что выбор правильный.

– Да, – тихо ответил Том. – Нами вроде того, как куклами, поиграли.

Кэсси заметно повеселела. Гости встали, и она помогала им одеться. Порешили, что Кэсси на выходных отвезет Фрэнка на ферму. Сестры со своими мужчинами выходили, а дверь им придержал Артур Вайн. Кэсси знала, что он весь вечер был в доме, в передней, но никому не показывался на глаза. Все проходили мимо него, но никто его не замечал. Только Кэсси послала ему воздушный поцелуй, когда вышел последний из гостей. Она была довольна и знала: значит, и он доволен. В конце концов, с Фрэнком все устроилось так, как Марта ей и обещала.

В среду на той же неделе Кэсси посадила Фрэнка в коляску и вышла с ним из дому. Марта не просто так решила переложить часть хлопот на плечи одной из дочерей. Ей приходилось нелегко. С каждым годом все сильнее становилась одышка, на все заботы ее не хватало. От осенней стужи у нее расшалились больные суставы. Держать Кэсси на близкой привязи было так же необходимо, как присматривать за малышом Фрэнком. Иногда Кэсси уходила с ним – тогда Марта отдыхала. Ей нужно было немного побыть одной и собраться с силами, которые ее покидали.

Она грузно опустилась в кресло и прикурила сигарету от огня в камине, но не успела выпустить дым после первой затяжки, как в дверь глухо постучали. Марта сунула дымящуюся сигарету в пепельницу, с трудом поднялась и, опираясь на палку, медленно двинулась к двери. Стучали уже громче.

– Да-да, иду я, иду!

Она отдернула дверной полог и отодвинула засов.

– Мертвого разбудите! – проворчала она и наконец приоткрыла дверь.

И тут же пожалела о своих словах. Перед ней стоял мотоциклист. На нем были высокие сапоги, кожаная коричневая куртка и кожаные перчатки. Глаз и вообще лица Марте не было видно из-за мотоциклетного шлема и очков. Рот его закрывала кожаная маска, свисавшая на ремешках с ушей.

Марта выглянула через его плечо на улицу. Мотоцикл стоял на дороге – не на обочине, что было бы вполне естественно, а прямо посреди проезжей части. На улице – ни звука.