Андрей Столяров - Не знает заката

– Я хочу, чтобы меня поняли правильно. Национальная идея – это не прихоть, не каприз одного человека, даже группы людей. Это историческая неизбежность, сопровождающая тотальные кризисы. Это архетипический резонанс. Это встроено в нашу психику. От этого нельзя отказаться. Новая матрица все равно возникнет, хотим мы этого или нет. Человек всегда будет стремиться создать целостную картину мира. Без этого он не может существовать. И либо матрица, суть которой – в национальной идее, будет сформирована, в общем, целенаправленно, аккуратно, в компенсаторном поле культуры, либо она возникнет спонтанно, на подсознании, путем самосборки, но тогда, скорее всего, в той ипостаси своей, которая вряд ли понравится кому-либо из присутствующих.

Его поддержал второй психолог, специализировавшийся, если не ошибаюсь, на особенностях массового сознания. Он, по-моему, чересчур волновался, но тем не менее весьма отчетливо объяснил, что, с его точки зрения, Россия сейчас находится как раз в состоянии перехода. Прежняя советская матрица уже распалась, а новая матрица, какой бы она ни была, еще не возникла. Это ситуация неопределенности. Ситуация, где энергия социального хаоса может быть сфокусирована национальной идеей. Конечно, пассионарность России пока не слишком высокая. Во-первых, из-за демографической катастрофы: низкой рождаемости и, соответственно, малого количества молодежи, а во-вторых, из-за непрекращающейся эмиграции – ежегодно Россию покидают около ста тысяч людей, в значительной степени образованных, с высокой личной активностью. И все же свободная энергетика в стране есть. Об этом свидетельствует наличие разных молодежных движений: от чисто этнических, резко национальной окраски до антиглобалистов, молодых коммунистов и прочих «идущих вместе». Движения эти пока малочисленные и, несмотря на некоторые шумные акции, серьезной силы, конечно, не представляют. Однако если произойдет их ориентация по единому вектору, они могут стать теми дрожжами, на которых мгновенно взойдет все тесто.

А бритоголовый юноша, специалист по компьютерным технологиям, чуть запинаясь, напомнил статистику, вызвавшую в свое время некоторую сенсацию: при всей своей технической оснащенности, достигшей небывалых высот, при всех своих политических, расовых и религиозных различиях, при всей скученности популяции, которая усиливает агрессивность, человек убивает себе подобных гораздо реже, чем природные хищники. Понятен также и сдерживающий фактор: это культура в виде религиозной или светской морали. Такой простой техно-гуманитарный баланс: усиливается инструментальная мощь человека – усиливаются, соответственно, и ограничения, накладываемые им на себя. Правда, до сих пор это происходило спонтанно. Пора, видимо, обратиться к сознательным гуманитарным решениям. Как создана техника безопасности на производстве, так, вероятно, следует создавать технику безопасности для работы в социуме. Ведь если человек хватается за оголенные провода, получает удар, кто виноват в этом – электричество или сам человек? Если фокусировка национальной идеи вызывает пожар, то, может быть, она просто неправильно сфокусирована? Давайте не будем обвинять законы природы. Давайте будем их изучать и разумно использовать…

И наконец, вероятно не выдержав, в дискуссию вступил отец Серафим. Он был сегодня в том же черном костюме, аскетичность которого подчеркивал узкий воротничок, и, обращаясь то к одним слушателям, то к другим, в чем, несомненно, чувствовались навыки работы с аудиторией, объявил, что просто не понимает – зачем вообще нужны поиски национальной идеи? Правильно было сказано: такая идея давно найдена. Это – христианские принципы, которые были провозглашены две тысячи лет назад. Смысл жизни – в приближении к богу. Мы ведь сотворены по его образу и подобию. В нас есть душа, есть тот трансцендентный потенциал, который своей жизнью необходимо актуализировать. Частично это овеществлено в светских законах, поскольку они, вы опять-таки правы, представляют собой «распаковку» первичных христианских понятий: «не убий», «не лжесвидетельствуй», «не возжелай», короче – «не согреши». Исполнение их есть исполнение воли божьей. Однако законы, формализованная часть трансценденции, не могут охватить собой все. Связь их с реальностью осуществляет именно человек. Только он – через веру, через любовь – реализует закон. Только так он превращает существование в жизнь, наделенную горним смыслом. И потому чем больше мы приближаемся к богу, который в высшем своем восприятии есть любовь, тем больше приближаемся мы и друг к другу. Тем истиннее мы становимся. Тем лучше понимаем весь сотворенный мир. Нельзя любить, не обладая самим даром любви. В отношениях людей между собой, в отношении человека к богу, в отношении человека к себе всегда присутствует третье начало – любовь. Трансцендентное, метафизическое начало, постигаемое сердцем, а не умом. И национальная идея, если уж о ней говорить, это, конечно, не экономика, безусловно являющаяся вторичной, а исполнение тех заветов, что даны были еще на заре нашей эры…