Андрей Столяров - Личная терапия

Или, скажем, неприятный пассаж о «коммерческой практике». О тех пациентах, которых мы лечим, используя, как выражается Выдра, свои «сомнительные наработки». Основа этого утверждения тоже – вполне реальная. В конце концов Геля – это действительно мой пациент. И между прочим, месяца три-четыре назад Авенир давал консультации какой-то очередной «аналитической группе». Их, если не ошибаюсь, интересовали параметры популистских идеологий, то есть таких конспективных мировоззрений, которые легко усваиваются избирателями. Был, по-моему, даже некий семинаре где-то в Зеленогорске, и, насколько я помню, Авениру там что-то платили. Можно, наверное, обвинить нас в «коммерческом интересе». Однако кто-нибудь знает, какая сейчас зарплата у рядового научного сотрудника? Даже с учетом титанических усилий Ромлеева по добыванию денег, ее хватает, если жить чрезвычайно умеренно, ровно на три недели. Авенир как-то из чистого любопытства провел расчеты такого рода. Три недели, тик-в-тик, и ни одного дня больше. И между прочим, когда Мурьян печатает свои заметочки об ученых в разных популярных журналах, он ведь использует, чтобы нарыть фактуру, довольно солидный институтский архив. Его самого можно было бы обвинить в «коммерческой деятельности». Только, разумеется, никому это и в голову не приходит.

Кстати, я вспоминаю, откуда Мурьян знает про Гелю. Где-то, кажется в сентябре, он обращался ко мне с просьбой взять одного довольно тяжелого пациента. Вроде, сын какой-то его приятельницы: двадцать два года, алкоголизм, судя по некоторым симптомам, чуть ли не третья стадия. Я тогда довольно решительно отказался. Ни алкоголиков, ни тем более наркоманов я в качестве пациентов брать не рискую. Здесь нужны специалисты совершенно особого профиля. Года два – два с половиной назад, будучи менее опытным в этих делах, а потому значительно более самонадеянным, я уже возвратить к жизни одного алкоголика, и до сих пор вспоминаю то время с ужасом и содроганием. В конце концов я его вытащил. Он больше не пьет – недавно звонил и радостно подтвердил этот удивительный факт. Однако те шестимесячные старания стоили мне такого колоссального напряжения, что теперь я, наверное, проживу года на два-три меньше. Не понимаю, как я сам тогда не стал алкоголиком. Второй раз мне подобное чудо не совершить. Вот примерно так я изложил это Мурьяну. А чтобы он не подумал, будто я отказываюсь из-за каких-то мелких капризов, дополнительно объяснил, что никогда не веду двух пациентов одновременно. (К тому времени я уже начал работать с Гелей). Я ведь не экстрасенс и не «народный целитель», который «магнетизирует» сразу целыми залами. Если уж я беру пациента, то выкладываюсь в каждом случае до предела. Ни на что другое меня уже не хватает. В общем, прошу прощения, но помочь в данном случае ничем не могу. Не хочу порождать несбыточные иллюзии. Все-таки с этой проблемой лучше обратиться к наркологам. Помнится, Мурьян отнесся тогда к моим доводам с исключительным пониманием. Вежливо поблагодарил, сказал, что, конечно, обязательно передаст приятельнице мой совет. Наверное, так ей и следует поступить. Правда, глазки при этом как-то нехорошо блеснули. Блеснули, блеснули; обижен был, вероятно, тем, что я отказался. Видимо, уже нахвастался, по обыкновению, перед своей приятельницей, наговорил, вероятно, с три короба, что приведет уникального терапевта. Дескать, ему это ничего не стоит. И вот теперь приходится давать полный отбой. И, между прочим, если бы я тогда согласился на его предложение, он что, тоже – использовал бы этот аргумент против нас? Из всего, что нагромождено в статье Мурьяном и Выдрой, пункт о «коммерции» задевает меня сильнее всего.

Хотя, конечно, если рассуждать беспристрастно, то единственное по-настоящему серьезное обвинение – это заимствование у Олонека. Вот – действительно удар под дых. Я включаю компьютер, который отзывается на мои действия слабым гудением, вхожу в Интернет, произвожу соответствующие операции и на сайте, где вывешены материалы нашего «Вестника», отыскиваю прошлогоднюю статью Витомира. Результаты сравнения меня удручают. Мы не просто пересказали данный абзац по смыслу, на что я в тайне надеялся, это было бы еще ничего, – нет, мы действительно скопировали его целиком, точь-в-точь, даже грамматические конструкции, заменив, как указала Выдра в статье, лишь одно слово. Я просто не понимаю, как это у нас получилось. Насколько я помню, при подготовке доклада мы именно это место правили множество раз. Что-то у нас там не очень связывалось. Первоначальный текст, по традиции, подготовил я – в самых общих чертах, конечно, как «смысловую болванку», потом его довольно существенно перепахал Авенир, затем какие-то мелкие, но многочисленные исправления делал Никита, а потом опять я придал абзацу грамотную языковую форму. И даже после этого мы вносили некоторые изменения. Причем все это, разумеется, в спешке, в последний момент, не имея времени на обдумывание. Вот так это, скорее всего, и вышло. Статью Витомира Олонека мы к тому времени, конечно, видели, и она, по-видимому, всплывала частями то у одного, то у другого. В психологии такое явление квалифицируется как «бессознательный импринтинг». Это когда автор, напрочь забыв о том, что он в свое время прочел, воспринимает чужую мысль как свою. Случается с самыми знающими людьми. И все-таки какой подлец этот Мурьян! Ведь порядочный человек, если уж он обнаружив такой «импринтинг» в чужой работе, разумеется, никогда бы не стал бить в этому поводу в колокол. Он бы тихо, спокойно, в личном порядке, предупредил, что есть определенные совпадения. Ну и все; абзац этот мы, разумеется, изменили бы. Проблема была бы снята. Нет, слова ведь не сказал, только чтобы была возможность бабахнуть как следует.