Марина Юденич - Нефть

— Идеи — для единомышленников, частично — для яйцеголовых. Для плебса — другое. И идеи другие, все равно какие. Честное слово — все равно. Коммунизм — ура! Долой дерьмократов! Национал-шовинизм? — Чудно! Долой черных, Россия — для русских! Антисемитизм? — Еще лучше! Обкатано веками. Бей жидов, спасай Россию! Радикальное православие? — Очень хорошо. Смерть сатанистам, и отступникам веры! Вахаббизм? — Годится. Аллах, конечно, акбар, но сначала за мной, ребята! Антиглобализм? — Тоже неплохо, правда, еще не очень понятно, как употреблять. Не морщи нос. Я не алхимик — все эти зелья отнюдь не мое порождение. Более того, призову я под свои знамена отряд плебса, одурманенный одной из этих бредовых идей, или не призову, ничего не изменится. Они все равно выйдут на улицу, погромят, побьют, пожгут, порежут. Сами. Или — направленные кем-то другим в русло исполнения своей идеи. Они же всего лишь роют канал. Понимаешь? Так некогда сталинские зэки соединяли Волгу с Доном и Белое море с чем-то там еще. Это было необходимо сделать. Но где бы он взял столько рабочей силы? Понимаешь?

— Те рыли не ради идеи, а под дулами автоматов, — негромко и как-то неуверенно заметил Лемех.

— Прелестно! У него были люди с автоматами. У меня — нет. То есть есть, но не столько. И я не могу их использовать в этих целях. Но есть идеи, а вернее плебс, одурманенный ими, — почему бы не направить его безумную энергию в моих целях? То есть — в наших.

— Действительно, в наших.

— Слушай, не цепляйся к словам…

Они заговорили о чем-то своем, а я пошла к себе, удивляясь и не понимая, как это Мишка, еврей Мишка — с такой легкостью говорит о привлечении антисемитов, и исламистов, и еще черт знает кого. А главное — привлечении к чему? К добыче нефти? Тогда мы уже вовсю погрузились в нефтянку.

— И ты не спросила Лемеха.

— Нет. И знаешь почему: я поняла, что в этом споре — он побежден. А Леня не любит говорить о своих поражениях. Он скорее соврет. Соврет виртуозно. Может даже так, что я поверю. И останусь в неведении. А зачем? Я решила подождать и понаблюдать.

А потом мы взялись за проект «Будущее России». Ну, про него рассказывать не буду — все прочтешь. Я привезла программу, устав, брошюры, отчеты. В отчетах кое-что подчеркнуто красным — обрати внимание. Вкратце — довольно скоро я поняла, что мы воспитываем как бы две будущие России. Здесь уже без кавычек. Одну меньшую числом — но большую разумом, если можно так сказать. Либерально мыслящую, воспитанную на общепринятых европейских ценностях — словом, будущих европейцев, образованных не хуже, а порой и лучше самих европейцев, причем не ниже среднего класса, людей, уже сегодня в столь раннем возрасте интегрированных в мировую цивилизацию, ну и тому подобное. Эти дети, кстати, общались со многими нашими иностранными визитерами, им преподавали приглашенные из лучших университетов профессора, они надолго уезжали на практику и просто пожить в том, ином мире. Короче, полагаю, нет смысла продолжать. Все ясно.

— А вторая Россия?

— Не могу сказать, что она была обделена, по крайней мере, материально. Практически те же средства шли на диаметрально противоположную программу. Прежде всего идеологическую. Знаешь, если вкратце и слега притянув за волосы, то «православие, самодержавие, народность». И поездки — но совсем другого характера. И летние лагеря на Севере. И приглашенные преподаватели — тоже люди довольно известные, но — как ты понимаешь — отнюдь не либерализмом.

— Я поняла. Западники и славянофилы, как нам объяснили еще в школьные годы. Всегда было. И, видимо, всегда будет. Такая уж страна — на стыке двух культур. Не понимаю, что тебя пугает. Ну, кроме того, о чем ты говорила выше — о культе Лемеха, о примате корпоративного духа. Ну, так это ведь тоже история повсеместная, нравится она нам или нет. Японцы вон по утрам поют корпоративные гимны.

— Поначалу и я думала так же. Но потом… Знаешь, когда что-то открывается тебе не сразу, а урывками, кусочками, фрагментами, намеками, догадками — очень трудно рассказать это одним массивом.

— А ты и не рассказывай массивом — мы ведь никуда не спешим. Ну, что там за кусочек открылся тебе первым?

— Им исподволь прививают ненависть друг к другу.

— Кому, либералам и славянофилам?

— Да.

— Но, может, это просто дух здорового соперничества.

— Основанный на избиении, нанесении унизительных татуировок, насилии девочек.

— Но это уже криминал?

— Да. Ни одного потерпевшего и заявления в милицию — как ты понимаешь — ни одного. Зато несколько трупов за год — самоубийство, несчастные случаи.