Мы всегда вставали рано. Будильника не было, у нас были только наручные часы. Но какая-то независящая от моей воли биологическая система заставляла меня вставать, даже если я этого совсем не хотела.
Очередь на пользование ванной менялась через день: один день первыми были мальчики, один – девочки. Перед приходом бабушки мы должны были быть полностью одетыми. А не то…
Она входила в нашу всегда сумеречную комнату, а мы стояли по стойке «смирно», ожидая, когда она поставит корзину для пикника и удалится. Она редко заговаривала с нами и обычно спрашивала, молились ли мы перед тем, как сесть за стол, и перед сном и читали ли страницу из Библии.
– Знаете, – сказал в один из ее приходов Крис, – мы читаем не по страницам, а целыми главами. И если вы думаете, что это для нас наказание, то забудьте. Это очень увлекательное чтение. Там можно найти больше похоти и насилия, чем в любом фильме, а о грехе в Библии говорится больше, чем в любой книге, какие я до сих пор читал.
– Заткнись, мальчишка, – огрызнулась она. – Я спрашивала не тебя, а твою сестру.
И она приказала мне прочитать выученную цитату. Мы часто подшучивали над ней, потому что, если как следует поискать, в Библии можно найти цитаты на все случаи жизни.
В тот раз я ответила:
– «Для чего вы заплатили злом за добро?» Бытие, глава сорок четыре, стих четыре.
Она оскалилась, развернулась и вышла. Через несколько дней она бросила Крису, не глядя в его сторону:
– Приведи мне цитату из книги Иова. И не пытайся делать вид, что ты читаешь Библию, когда я прекрасно знаю, что это не так.
Крис был во всеоружии.
– Иов, глава двадцать восемь, стих двенадцать: «Но где премудрость обретается и где место разума?» Иов, глава двадцать восемь, стих двадцать восемь: «И сказал человеку: „вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум“». Иов, глава тридцать один, стих тридцать пять: «Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись». Иов, глава тридцать два, стих девять: «Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду».
И он продолжал бы до бесконечности, но бабушка залилась краской от бессильной ярости. Больше она никогда не просила его приводить цитаты, а потом перестала экзаменовать и меня, потому что я тоже старалась находить что-нибудь двусмысленное.
Мама появлялась каждый вечер около шести, всегда второпях и задыхаясь. Она приходила с грудой подарков, новыми играми и книгами. Потом она опрометью неслась в свои апартаменты принимать ванну и переодеваться для какого-нибудь званого обеда с обязательными слугами, подающими на стол, и, судя по тому, что она успевала впопыхах рассказать, с ними часто обедали гости.
– Очень многие вопросы решаются за обедом или ужином, – поведала она.
Лучше всего было, когда ей удавалось унести со стола изысканные канапе и прочие деликатесы. Но конфет никогда не было, чтобы мы не портили зубы.
Лишь по субботам и воскресеньям ей удавалось побыть с нами подольше и пообедать за нашим низким столиком. Однажды она похлопала себя по животу:
– Смотрите, как я растолстела. Ведь мне приходиться обедать с моим отцом, потом говорить, что я хочу вздремнуть, и снова садиться за стол с вами.
В такие минуты мы были особенно счастливы, потому что они напоминали доброе старое время, когда папа был еще жив.
В одно из воскресений мама вошла в комнату, пахнущая свежестью, с квартой ванильного мороженого и шоколадным тортом из пекарни неподалеку. Мороженое почти растаяло и скорее напоминало суп, но мы все равно съели его. Мы упрашивали маму остаться ночевать с нами и спать на кровати между мной и Кэрри, чтобы, проснувшись утром, все еще видеть ее. Но она оглядела заваленную игрушками спальню и покачала головой:
– Простите меня, но я не могу. Действительно не могу. Горничные удивятся, что я не спала на своей кровати, и, кроме того, троим в одной постели будет слишком тесно.
– Мама, – спросила я тогда, – долго нам еще ждать? Мы здесь уже две недели, а кажется, что целых два года. Когда наконец дедушка простит тебя за то, что ты вышла замуж за папу? Когда ты скажешь ему о нас?
– Мой отец разрешил мне пользоваться одной из машин, – ответила она, как мне показалось, уклончиво. – Поэтому я думаю, что он собирается простить меня, иначе он не позволил бы мне спать под одной крышей, питаться с его стола и ездить на его машине. Но пока у меня не хватает решимости признаться, что я прячу от него четверых детей. Мне необходимо очень точно рассчитать, когда и при каких обстоятельствах сделать такое признание. Вам придется потерпеть.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу