Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

Ах, как одинока я была! Эта тонкая, нежная девочка растворилась в зрелой женщине, какой я стала теперь. Я долго всматривалась в свое лицо. Я вздохнула: мне было жаль расставаться с нею, девочкой, живущей мечтами. Снова и снова я возвращалась взглядом к этой фотографии, на которой Крис запечатлел отражение своей любви ко мне, пятнадцатилетней девочке, сидящей в лунном свете, льющемся из окна. Крис брал эту фотографию с собой в медицинский колледж; и тогда, когда он стал интерном, она была с ним. Мы с ним всегда мечтали о любви, которая бы длилась вечность… Но я больше не была похожа на эту хрупкую девочку в лунном свете. Теперь я была похожа на свою мать – в ту ночь, когда она сожгла дотла Фоксворт-холл в его первоначальном варианте.

Резкий телефонный звонок возвратил меня к действительности. Я нерешительно ответила.

– Я провел несколько дней в лаборатории, – виноватым тоном начал Крис, услышав мой испуганный, изменившийся голос. – Когда приехал, услышал на записи эти послания от тебя о состоянии Джори. Скажи, ему не стало хуже, я надеюсь?

– Нет, милый, ему не хуже.

– Кэти, тогда почему у тебя такой голос? Что случилось?

– Я расскажу тебе, когда ты приедешь.

Крис приехал домой сразу, часом позже. Прежде чем пойти к Джори, он не забыл обнять меня.

– Как тут мой сын? – спросил он, сидя на кровати Джори и считая его пульс. – Я слышал, что кто-то открыл окна и ты вымок.

– Ах, это так ужасно! – вмешалась Тони. – Не представляю, кто мог сделать такую подлость, мистер Шеффилд. Я всегда проверяю, как дела у Джори – я имею в виду мистера Марке, – дважды за ночь, даже если он не зовет меня.

Джори усмехнулся:

– Перестань называть меня мистером Марке, Тони. А все это случилось как раз в твой выходной.

– Тогда я поехала в город навестить подругу…

– Тебе повезло, что это просто простуда, Джори, – сказал Крис, проверив его легкие. – Так что глотай таблетки, пей побольше жидкости, слушайся Тони и перестань помышлять о Мелоди.

Усевшись в нашей комнате в свое любимое кресло, Крис слушал мой пересказ телефонного разговора.

– Ты узнала кого-то по голосу?

– Крис, я не знаю никого в деревне достаточно хорошо. Я всю жизнь старалась держаться от них подальше.

– А откуда ты знаешь, что этот человек был из деревни?

Да, эта мысль даже не приходила мне в голову.

Мы решили, как только Джори будет в порядке, переехать в город.

– Если ты и в самом деле хочешь этого, – сказал Крис, с сожалением оглядывая наш сад. – Должен признаться, я привык к этому месту, этому дому. Я полюбил его. Мне нравится наша прислуга. Мне будет жаль расставаться. Но бросать работу я не хочу: давай переедем, чтобы жить неподалеку от университета.

– Не волнуйся, Крис. Я не собиралась отбирать у тебя работу. Когда мы переедем, я буду все время молиться, чтобы в Шарлотсвилле никто не узнал, что мы брат и сестра.

– Милая моя, дорогая Кэти. Думаю, даже если кто-то и узнает, городским жителям не будет до этого никакого дела. Кроме того, ты выглядишь скорее как моя дочь, чем как моя жена.

Ах, он был всегда так нежен со мной, что мог сказать даже эту заведомую неправду совершенно искренне! Но я знала, что любовь ко мне обманывала его, закрывала его глаза на то, как я изменилась. Он видел во мне лишь то, что хотел видеть, – прежнюю хрупкую девочку.

Он заметил, что я ему не поверила, и рассмеялся:

– Кэти, я люблю тебя такой, какой ты стала. И такой, какой была. Так что не сомневайся и прими мои слова за правду чистейшей пробы. Поверь: моя любовь – столь же высокой пробы – видит тебя насквозь и знает, что ты прекрасна во всех отношениях.

На несколько дней прилетела наша головокружительная красавица Синди, и с ее приездом все завертелось и понеслось. Она без устали болтала, описывая свою яркую и насыщенную жизнь в театральной школе, и умела все обставить столь живописными деталями, что казалось невероятным, как такое количество событий умещается в жизни девятнадцатилетней девочки.

Как только мы вошли в дом, она стремительно взбежала вверх по лестнице и бросилась в объятия Джори с таким порывом, что я побоялась, как бы она не опрокинула его кресло.

– Да, Синди, – засмеялся Джори, обнимая ее, – ты весишь не больше чем перышко. – Он поцеловал ее, чуть отстранился и засмеялся, оглядев с головы до пят. – Ба! Что за костюм? Я думаю, он преследует какую-то определенную цель?

– Да! Досадить Джоэлу и привести в ужас братца Барта.