Вирджиния Эндрюс - Розы на руинах

– Как ты думаешь, отчего я возражал против удочерения Синди? Ты прекрасно знаешь, как ревнив Барт. Такой чудесный ребенок, как Синди, не пробыл бы в приюте и двух дней: ее удочерили бы и были счастливы.

– Да, Крис, ты, как всегда, прав; но мы с тобой были бы лишены дочери. А теперь у меня есть маленькая девочка, которая так напоминает мне Кэрри.

Папа сморщился как от боли. Мама сидела у стола с Синди на коленях, и впервые, сколько я помню, папа в тот день не поцеловал ее на прощание. А она не сказала ему: «Будь осторожен».

Меня Синди мгновенно очаровала. Она все трогала своими ручками, а потом тянула в рот. При виде этого милого создания во мне проснулось теплое чувство. А мама и вовсе казалась ее родной матерью – так она полюбила Синди. Обе были одеты одинаково – в розовое, с розовыми бантами в волосах, только на Синди были еще белые шелковые носочки.

– Джори будет учить тебя балету, когда ты подрастешь, – пообещала мама Синди, пока я собирался в балетную школу.

Я улыбнулся. Мама передала Синди Эмме и села в машину рядом со мной.

– Джори, я надеюсь, что Барт вскоре хоть чуточку полюбит Синди, как ты думаешь?

Мне хотелось сказать ей правду: нет, этого не будет; но я кивнул, не желая показать ей, как я беспокоюсь за брата. Проблемы, проблемы, сплошные проблемы…

– Джори, что это ты там бормочешь?

Черт, я и не заметил, что сказал это вслух!

– Ничего, мама. Просто повторяю то, что услышал от Барта сегодня ночью. Он плакал во сне, мама. Звал тебя, кричал, что ты сбежала со своим любовником. – Я усмехнулся, стараясь выглядеть беспечным. – А я и не знал, что ты такая легкомысленная!

Мама пропустила мимо ушей мою шутливую реплику.

– Джори, почему же ты раньше не сказал, что Барта мучают кошмары?

Но как я мог сказать ей правду? Правду о том, что она уж слишком занялась Синди и не обращает внимания на других? Никогда, никогда она не должна уделять кому-то – даже мне – больше внимания, чем Барту.

– Мама, мама! – слышал я крики Барта этой ночью. – Где ты? Не оставляй меня одного! Мамочка, пожалуйста, не оставляй меня. Не люби его больше, чем меня. Я хороший, я правда хороший… просто делаю не знаю что. Мама… мама!

Только сумасшедшие не знают сами, что творят. У нас в семье уже есть одна сумасшедшая. Нам не надо другого.

Значит… мне надо спасать Барта от него самого. Исправлять что-то неправильное, что началось давным-давно. И где-то в закоулках моей памяти возникали смутные воспоминания о том, что волновало и мучило меня, когда я был еще слишком мал, чтобы понимать это. Слишком мал, чтобы сложить отдельные фрагменты вместе.

Но чем больше я думал о прошлом, тем больше оно пробуждалось, и я припомнил черноволосого мужчину, но не дядю Пола. Мужчину, которого мама звала Бартом Уинслоу, а ведь это были первое и второе имена моего сводного брата.

Противная девчонка эта Синди. Даже не волнуется, что ее увидят голой. И ей все равно, что она усаживается при всех на горшок. Берет мои игрушки и тащит их в рот. Вымажется в чем-то и ходит так.

Лето больше мне не нравилось. Делать было нечего, некуда ходить, кроме как к соседней даме. Старуха обещает пони, но никак не купит. Дразнит меня, обманывает. Ну я ей покажу. Не стану навещать ее, пусть сидит одна. Прошлой ночью мама говорила папе, что видела, как эта старуха в черном подглядывает за нами с лестницы.

– И она разглядывала меня, Крис! В самом деле!

Папа засмеялся:

– Ну и что, Кэти? Какой урон могут тебе нанести ее взгляды? Она здесь незнакомка, у нее никого нет. Разве не было бы естественным помахать ей рукой и сказать «привет»? Может быть, представиться?

Я посмеялся про себя. Бабушка бы не ответила ей. Она такая застенчивая. Она боится всех незнакомых, кроме меня. Только мне и доверяет.

Я опять напугал Синди, и меня опять наказали. Но я теперь хитрый, все равно улизнул. И побежал в соседний дом, где меня все любят.

– Где мой пони? – закричал я, проверив стойло и увидев, что оно пусто. – Ты обещала мне пони! Если ты не купишь, я расскажу маме и папе, что ты переманиваешь меня!

Она заволновалась, и ее тонкие бледные руки выдернули из-под ворота тяжелую нить жемчуга, которую она обычно прячет.

– Завтра, Барт. Обещаю тебе, завтра.

По пути домой я встретил Джона Эймоса. Он повел меня в свой секретный кабинет и стал шептать что-то о «мужском поведении».

– Женщины, особенно которые рождены богатыми, глупы и не нуждаются в мозгах. Слушай меня внимательно, мальчик, и не влюбляйся в глупых женщин. Но глупы все женщины. – Его водянистые голубые глаза были жестокими и сузились в щелочки. – Когда имеешь дело с женщинами, им надо с самого начала дать понять, кто здесь хозяин. И не позволять забывать это. А вот твой урок на сегодня. Кто такой Малькольм Нил Фоксворт?